Сделай доброе дело - помоги Злу победить! // Душитель свободы и демократии// EVIL IS GOOD
Эарнур, глава 33: долой мерзкие суицидальные мысли, и да здравствуют жизнь и любовь!
жизнеутверждающе
Тридцатое декабря 2050 года выдалось пасмурным и мрачным: над Мордором зависли низкие свинцовые тучи, и Маэглин сказал, что такая погода продержится до конца февраля, весной и летом же, напротив, будет ярко светить солнце. Сколько уже Мордор не отпускает своего пленника? Больше восьми месяцев…
Несмотря на все заверения Саурона, Эарнуру по-прежнему казалось, что он никогда больше не выйдет отсюда. Каково это будет, если он больше никогда не увидит тех, кому он дорог и кто дорог ему? Никогда, никогда… Такое, казалось бы, простое и в то же время страшное слово – ведь большинство людей произносит его каждый день много раз, даже не пытаясь вдуматься в его смысл. А ведь он действительно ужасный… вернее, назвать его ужасным – это слишком… слабо, что ли. Наверное, тут скорее подошло бы «непереносимо ужасный», да и того будет недостаточно.
При одной мысли об этом его охватывало отчаяние. Столько всего пришлось пережить за эти месяцы, и что еще предстоит вытерпеть в ближайшем будущем?
Саурон, впрочем, сдержал хотя бы одно из своих обещаний – почти окончательно вылечил своего пленника, по крайней мере, теперь Эарнур вполне мог свободно двигать правой рукой и даже держать ей разные предметы. Покалеченное плечо временами еще немного болело, но он не испытывал никаких трудностей с тем, чтобы исписать целый лист бумаги или держать чашку, хотя без издевательств со стороны Черного Майя во время лечения, конечно, не обошлось. Однажды Саурон выволок Эарнура во двор, бросил к его ногам меч и сказал:
- Поднимай. Сам. Правой рукой. И защищайся, - он потянул из ножен собственный клинок из вороненой стали. – Клинок одноручный, я мог бы дать тебе и экет, но это было бы уже слишком легко. Обещаю бить не в полную силу.
Король Гондора посмотрел на него с отчаянной мольбой.
- Не надо, Властелин. Я не смогу.
- Сможешь. Как миленький, - в голосе Врага зазвучали угрожающие нотки. – В противном случае на себе испытаешь, что не зря меня люди боятся.
Эарнур, снова ощутив леденящий, парализующий все чувства ужас, потянулся за мечом, с трудом сомкнув непослушные от страха пальцы на рукояти. Дальнейшее он помнил с трудом – как все-таки смог поднять оружие, как пытался с невероятными усилиями все же отбивать выпады противника – настолько несложные, что с ними справился бы и семилетний ребенок, благо Саурон снова сдержал слово и щадил калеку, пусть и подсунул ему вместо учебного деревянного меча настоящий боевой, да еще и заточенный. Долго Эарнур, правда, не выдержал: в какое-то мгновение, чувствуя, что у него просто немеет и отнимается больная рука, он бросил оружие на землю и сам обессиленно свалился рядом, хватая ртом редкие дождевые капли.
- Все, больше не могу. Простите, Властелин.
Тот, к его удивлению, выглядел вполне удовлетворенным.
- Ну что ж, все очень даже неплохо. Надеюсь, теперь ты не будешь плести всякую чушь и утверждать, что у тебя все так прямо ужасно, - снисходительно улыбнулся он. – Вставай. Я уже говорил, что потихоньку тебе будет становиться все лучше и лучше, а ты непонятно о чем переживаешь.
Саурон не запрещал ему ходить по крепости, но пленник не сразу на это решился – боялся и заблудиться, и случайно наткнуться на кого-то из своих недоброжелателей. Утром тридцатого декабря он увидел открытую дверь в большой зал со свежеотштукатуренными стенами и с опаской заглянул внутрь; там никого не было, но взгляд его привлекло огромное окно размером чуть ли не в половину стены. Может, подойти и посмотреть на то, как выглядит Мордор с такой высоты?
Эарнур подошел к окну, повернул ручку, распахнул створки. На улице снова моросил мелкий дождь, дул пронизывающий холодный ветер. Поеживаясь, он оперся о подоконник, но глянул не вперед, а вниз. Работы по реконструкции Черной Крепости по-прежнему шли полным ходом, и прямо под окном на строительной площадке лежало много всякого мусора и инструментов: булыжники самого разного размера – от маленьких до огромных, обтесанные камни, чаны для размешивания раствора, лопаты, ломы… До земли было однозначно не меньше двадцати пяти-тридцати рангар, и от такой высоты у него почти что закружилась голова. Если он свалится на эту площадку, то точно не соберет костей, вернее, их ему не соберет даже такой великолепный целитель, как Саурон. Эльфы более выносливы, чем люди, и Маэглину при падении с большой высоты сильно повезло, а вот человеку после такого не выжить. А что, если взять и… кончить все разом?
Умирать ему не хотелось – да к тому же было просто страшно, однако жизни после всего, что ему уже пришлось вытерпеть, он боялся еще больше. Все казалось очень простым: встать на подоконник, не смотреть вниз, на все эти камни и железки, чтобы уж точно не передумать, и сделать шаг вперед. Однако что-то его останавливало, он так и не мог решиться на это последнее отчаянное движение.
Нет. Так нельзя.
Он повернул ручку, закрывая окно, отступил на два шага назад. Конечно, он может сейчас встать на подоконник и все-таки броситься вниз, чтобы, как говорит Маэглин, попытаться избавиться от невыносимой боли, но кому он сделает этим лучше? Напротив, только хуже – хотя бы тем, кто искренне пытался ему помочь и действительно огорчится, узнав о его смерти. А ведь такие люди есть, хотя раньше он думал совершенно иначе. Аранарт и Мардил. Исильмэ – раньше Эарнур даже не помышлял о том, что может понравиться какой-нибудь женщине, что кто-то полюбит его просто за то, что он есть – ведь отец постоянно твердил ему, что хорошее отношение надо еще заслужить, что никто не любит никого за просто так. В конце концов, тот же Маэглин, ведь он, вопреки тому, что о нем говорят, на деле оказался очень неплохим эльфом: не оставил его на верную смерть, помог, утешал, и вообще он не безжалостный предатель, а просто злой и несчастный. Даже в любви ему не повезло, вот и остается ему разве что про своих братьев с их женами неприличные сплетни разводить. Правда, встретился ему на жизненном пути Саурон, который его выслушал, помог, поставил на ноги, хотя с такими переломами Маэглин должен был умереть или остаться глубоким калекой, навсегда прикованным к постели и лишенным возможности пройти даже пару шагов от кровати до окна. Ну да, и Саурон тоже, и Кириандил с Морнэмиром – они что, зря старались, вытаскивая его с того света?
Хватит. Достаточно было в его жизни всяких злобных тварей наподобие отца и Элронда, которые помыкали им как хотели, говорили ему всякие мерзкие вещи, и если бы они сейчас увидели, как он наложил на себя руки, то однозначно решили бы, что были правы, потому что король Гондора – просто жалкое ничтожество.
Он будет жить. Им назло.
В это мгновение он подумал об Исильмэ. Она действительно красивая, и, может быть, то, что обычно случается между мужчиной и женщиной, если судить по рассказам мордорцев, вовсе не так уж и страшно, но Эарнур даже не представлял себе, как к ней подступиться и что предпринять. Они, конечно, разговаривали… а что делать потом?
Оставалось только спросить у кого-нибудь. Маэглин тут, разумеется, отпадал сразу – Денна уже предупредил своего нового приятеля о том, что комендант Минас Моргула обожает разносить сплетни про чужую личную жизнь. Может быть, у самого Денны? Набраться храбрости, рассказать ему все и спросить, что и как нужно делать, если тебе нравится женщина, а ты нравишься ей. Сейчас он был почему-то уверен в том, что харадский принц не станет его высмеивать, а, напротив, даст какой-нибудь совет, благо у него есть опыт в подобных делах.
Бросив еще один мимолетный взгляд на холодное окно, которое он решительно запер, как будто тем самым закрывая себе дорогу в смерть, Эарнур пошел искать Денну. Кто-то из охраны сказал ему, что Третий в библиотеке на четвертом ярусе башни.
- О, привет, - он поднял голову, увидев в дверях своего нового приятеля. – Что у тебя такое выражение лица, как будто что-то случилось?
- Денна, - осторожно начал Эарнур, - мне очень нужна твоя помощь.
Тот улыбнулся с каким-то странным видом: королю Гондора он в это мгновение показался одновременно и настороженным, и обрадованным. К чему бы это?
- А что случилось? – поинтересовался харадец. – Из наших кто, что ли, опять обидел?
- Да нет, - покачал головой Эарнур. – Приказы твоего Властелина ваши все выполняют беспрекословно, хоть по-прежнему поглядывают на меня с явной ненавистью. У меня другая беда… я даже не знаю, можно ли это так назвать…
- Объясни ты толком, что случилось, - попросил Денна. – Я понимаю, что всех Верных так воспитывают, но что у вас за манера всего стесняться и начинать говорить обо всех делах издалека?
- Извини, - смутился пленник. – Ты мне сам сказал, что тебе кажется, будто я нравлюсь Исильмэ.
- А мне не кажется. Это очевидно, - Третий закрыл какую-то толстую книгу в черном переплете, лежавшую у него на коленях, и положил на стол. – Тебе и Саурианна подтвердит. Ты ей не просто нравишься.
- Она мне тоже нравится. Только… сейчас, конечно, ты будешь надо мной смеяться, но я не знаю, как себя вести и что делать. У меня с женщинами никогда в жизни ничего не было, я даже ни с кем не целовался, ну и вообще… ничего. Вот и хочу тебя попросить, благо у тебя есть опыт в таких делах, чтобы ты мне рассказал, с чего хотя бы начать.
- Начать, я думаю, стоит с того, чтобы сказать Исильмэ о том, что она тебе тоже нравится, - вполне серьезно, безо всякой насмешки ответил Денна. – Ну а потом все остальное постепенно приложится. А целоваться – это не наука, ты все поймешь в процессе.
ficbook.net/readfic/246118/10237165#part_conten...
жизнеутверждающе
Тридцатое декабря 2050 года выдалось пасмурным и мрачным: над Мордором зависли низкие свинцовые тучи, и Маэглин сказал, что такая погода продержится до конца февраля, весной и летом же, напротив, будет ярко светить солнце. Сколько уже Мордор не отпускает своего пленника? Больше восьми месяцев…
Несмотря на все заверения Саурона, Эарнуру по-прежнему казалось, что он никогда больше не выйдет отсюда. Каково это будет, если он больше никогда не увидит тех, кому он дорог и кто дорог ему? Никогда, никогда… Такое, казалось бы, простое и в то же время страшное слово – ведь большинство людей произносит его каждый день много раз, даже не пытаясь вдуматься в его смысл. А ведь он действительно ужасный… вернее, назвать его ужасным – это слишком… слабо, что ли. Наверное, тут скорее подошло бы «непереносимо ужасный», да и того будет недостаточно.
При одной мысли об этом его охватывало отчаяние. Столько всего пришлось пережить за эти месяцы, и что еще предстоит вытерпеть в ближайшем будущем?
Саурон, впрочем, сдержал хотя бы одно из своих обещаний – почти окончательно вылечил своего пленника, по крайней мере, теперь Эарнур вполне мог свободно двигать правой рукой и даже держать ей разные предметы. Покалеченное плечо временами еще немного болело, но он не испытывал никаких трудностей с тем, чтобы исписать целый лист бумаги или держать чашку, хотя без издевательств со стороны Черного Майя во время лечения, конечно, не обошлось. Однажды Саурон выволок Эарнура во двор, бросил к его ногам меч и сказал:
- Поднимай. Сам. Правой рукой. И защищайся, - он потянул из ножен собственный клинок из вороненой стали. – Клинок одноручный, я мог бы дать тебе и экет, но это было бы уже слишком легко. Обещаю бить не в полную силу.
Король Гондора посмотрел на него с отчаянной мольбой.
- Не надо, Властелин. Я не смогу.
- Сможешь. Как миленький, - в голосе Врага зазвучали угрожающие нотки. – В противном случае на себе испытаешь, что не зря меня люди боятся.
Эарнур, снова ощутив леденящий, парализующий все чувства ужас, потянулся за мечом, с трудом сомкнув непослушные от страха пальцы на рукояти. Дальнейшее он помнил с трудом – как все-таки смог поднять оружие, как пытался с невероятными усилиями все же отбивать выпады противника – настолько несложные, что с ними справился бы и семилетний ребенок, благо Саурон снова сдержал слово и щадил калеку, пусть и подсунул ему вместо учебного деревянного меча настоящий боевой, да еще и заточенный. Долго Эарнур, правда, не выдержал: в какое-то мгновение, чувствуя, что у него просто немеет и отнимается больная рука, он бросил оружие на землю и сам обессиленно свалился рядом, хватая ртом редкие дождевые капли.
- Все, больше не могу. Простите, Властелин.
Тот, к его удивлению, выглядел вполне удовлетворенным.
- Ну что ж, все очень даже неплохо. Надеюсь, теперь ты не будешь плести всякую чушь и утверждать, что у тебя все так прямо ужасно, - снисходительно улыбнулся он. – Вставай. Я уже говорил, что потихоньку тебе будет становиться все лучше и лучше, а ты непонятно о чем переживаешь.
Саурон не запрещал ему ходить по крепости, но пленник не сразу на это решился – боялся и заблудиться, и случайно наткнуться на кого-то из своих недоброжелателей. Утром тридцатого декабря он увидел открытую дверь в большой зал со свежеотштукатуренными стенами и с опаской заглянул внутрь; там никого не было, но взгляд его привлекло огромное окно размером чуть ли не в половину стены. Может, подойти и посмотреть на то, как выглядит Мордор с такой высоты?
Эарнур подошел к окну, повернул ручку, распахнул створки. На улице снова моросил мелкий дождь, дул пронизывающий холодный ветер. Поеживаясь, он оперся о подоконник, но глянул не вперед, а вниз. Работы по реконструкции Черной Крепости по-прежнему шли полным ходом, и прямо под окном на строительной площадке лежало много всякого мусора и инструментов: булыжники самого разного размера – от маленьких до огромных, обтесанные камни, чаны для размешивания раствора, лопаты, ломы… До земли было однозначно не меньше двадцати пяти-тридцати рангар, и от такой высоты у него почти что закружилась голова. Если он свалится на эту площадку, то точно не соберет костей, вернее, их ему не соберет даже такой великолепный целитель, как Саурон. Эльфы более выносливы, чем люди, и Маэглину при падении с большой высоты сильно повезло, а вот человеку после такого не выжить. А что, если взять и… кончить все разом?
Умирать ему не хотелось – да к тому же было просто страшно, однако жизни после всего, что ему уже пришлось вытерпеть, он боялся еще больше. Все казалось очень простым: встать на подоконник, не смотреть вниз, на все эти камни и железки, чтобы уж точно не передумать, и сделать шаг вперед. Однако что-то его останавливало, он так и не мог решиться на это последнее отчаянное движение.
Нет. Так нельзя.
Он повернул ручку, закрывая окно, отступил на два шага назад. Конечно, он может сейчас встать на подоконник и все-таки броситься вниз, чтобы, как говорит Маэглин, попытаться избавиться от невыносимой боли, но кому он сделает этим лучше? Напротив, только хуже – хотя бы тем, кто искренне пытался ему помочь и действительно огорчится, узнав о его смерти. А ведь такие люди есть, хотя раньше он думал совершенно иначе. Аранарт и Мардил. Исильмэ – раньше Эарнур даже не помышлял о том, что может понравиться какой-нибудь женщине, что кто-то полюбит его просто за то, что он есть – ведь отец постоянно твердил ему, что хорошее отношение надо еще заслужить, что никто не любит никого за просто так. В конце концов, тот же Маэглин, ведь он, вопреки тому, что о нем говорят, на деле оказался очень неплохим эльфом: не оставил его на верную смерть, помог, утешал, и вообще он не безжалостный предатель, а просто злой и несчастный. Даже в любви ему не повезло, вот и остается ему разве что про своих братьев с их женами неприличные сплетни разводить. Правда, встретился ему на жизненном пути Саурон, который его выслушал, помог, поставил на ноги, хотя с такими переломами Маэглин должен был умереть или остаться глубоким калекой, навсегда прикованным к постели и лишенным возможности пройти даже пару шагов от кровати до окна. Ну да, и Саурон тоже, и Кириандил с Морнэмиром – они что, зря старались, вытаскивая его с того света?
Хватит. Достаточно было в его жизни всяких злобных тварей наподобие отца и Элронда, которые помыкали им как хотели, говорили ему всякие мерзкие вещи, и если бы они сейчас увидели, как он наложил на себя руки, то однозначно решили бы, что были правы, потому что король Гондора – просто жалкое ничтожество.
Он будет жить. Им назло.
В это мгновение он подумал об Исильмэ. Она действительно красивая, и, может быть, то, что обычно случается между мужчиной и женщиной, если судить по рассказам мордорцев, вовсе не так уж и страшно, но Эарнур даже не представлял себе, как к ней подступиться и что предпринять. Они, конечно, разговаривали… а что делать потом?
Оставалось только спросить у кого-нибудь. Маэглин тут, разумеется, отпадал сразу – Денна уже предупредил своего нового приятеля о том, что комендант Минас Моргула обожает разносить сплетни про чужую личную жизнь. Может быть, у самого Денны? Набраться храбрости, рассказать ему все и спросить, что и как нужно делать, если тебе нравится женщина, а ты нравишься ей. Сейчас он был почему-то уверен в том, что харадский принц не станет его высмеивать, а, напротив, даст какой-нибудь совет, благо у него есть опыт в подобных делах.
Бросив еще один мимолетный взгляд на холодное окно, которое он решительно запер, как будто тем самым закрывая себе дорогу в смерть, Эарнур пошел искать Денну. Кто-то из охраны сказал ему, что Третий в библиотеке на четвертом ярусе башни.
- О, привет, - он поднял голову, увидев в дверях своего нового приятеля. – Что у тебя такое выражение лица, как будто что-то случилось?
- Денна, - осторожно начал Эарнур, - мне очень нужна твоя помощь.
Тот улыбнулся с каким-то странным видом: королю Гондора он в это мгновение показался одновременно и настороженным, и обрадованным. К чему бы это?
- А что случилось? – поинтересовался харадец. – Из наших кто, что ли, опять обидел?
- Да нет, - покачал головой Эарнур. – Приказы твоего Властелина ваши все выполняют беспрекословно, хоть по-прежнему поглядывают на меня с явной ненавистью. У меня другая беда… я даже не знаю, можно ли это так назвать…
- Объясни ты толком, что случилось, - попросил Денна. – Я понимаю, что всех Верных так воспитывают, но что у вас за манера всего стесняться и начинать говорить обо всех делах издалека?
- Извини, - смутился пленник. – Ты мне сам сказал, что тебе кажется, будто я нравлюсь Исильмэ.
- А мне не кажется. Это очевидно, - Третий закрыл какую-то толстую книгу в черном переплете, лежавшую у него на коленях, и положил на стол. – Тебе и Саурианна подтвердит. Ты ей не просто нравишься.
- Она мне тоже нравится. Только… сейчас, конечно, ты будешь надо мной смеяться, но я не знаю, как себя вести и что делать. У меня с женщинами никогда в жизни ничего не было, я даже ни с кем не целовался, ну и вообще… ничего. Вот и хочу тебя попросить, благо у тебя есть опыт в таких делах, чтобы ты мне рассказал, с чего хотя бы начать.
- Начать, я думаю, стоит с того, чтобы сказать Исильмэ о том, что она тебе тоже нравится, - вполне серьезно, безо всякой насмешки ответил Денна. – Ну а потом все остальное постепенно приложится. А целоваться – это не наука, ты все поймешь в процессе.
ficbook.net/readfic/246118/10237165#part_conten...
@темы: Средиземье, фанфики