Сделай доброе дело - помоги Злу победить! // Душитель свободы и демократии// EVIL IS GOOD
Ну что ж, во-первых, всех хотела бы от души поздравить с праздниками. Всем счастья, здоровья, добра, удачи, мира и вообще всего самого наилучшего. У меня тут довольно много дел по реалу, поэтому возможность вылезти появилась только сейчас, и то ненадолго.
Во-вторых, пока КФ в очередной раз по неизвестной причине висит, выкладываю семнадцатую главу второй части ЗР здесь (временно по техническим причинам без ссылки на КФ).
Галадриэль с Келеборном не хотят видеть Элронда своим зятем, но в попытке исправить положение делают только хуже и снова ссорятся с Гил-Галадом (осторожно, есть намек на эротику Келеборн/Галадриэль). Исилдур обвиняет брата в том, что тот внаглую отмазал сына от армии. Тхэсс пытается вразумить папашку с его милитаристскими наклонностями и мечтами о мировом господстве, но все безуспешно, а Зимрабет за что боролась, на то и напоролась: дожила она до того момента, когда ее благоверный в своих лучших традициях начал возить супругу за попытки с ним спорить мордой по столуБыл теплый летний вечер. Войско Последнего Союза разбило лагерь неподалеку от огромной равнины перед горами, окружавшими зловещий Мордор. Со дня на день все ожидали подхода гондорской армии. Кругом пестрели тысячи походных шатров, между которыми сновало множество воинов, занятых своими делами. Солнце медленно клонилось к закату.
Келеборн и его жена Галадриэль, зная о ссоре племянника с их общими друзьями, сильно переживали, но не теряли надежды их примирить; впрочем, их отношения к Элронду эта неприятная история нисколько не изменила. В какой-то миг в голове у Галадриэль созрел совсем уж отчаянный план, поскольку перспектива стать тещей Элронда ее совершенно не радовала.
Жена Келеборна была столь же отважна, сколь и прекрасна; она превосходно владела оружием и вместо того, чтобы остаться с дочерью в Лориэне, отправилась с мужем и племянником на войну. Решив еще раз побеседовать с Гил-Галадом и попробовать его вразумить, Галадриэль застала его сидящим в одиночестве возле костра; король Нолдор с грустным видом смотрел на огонь. Услышав шаги, он обернулся и увидел свою тетку в кольчуге и с мечом на поясе; вид у нее был довольно воинственный и грозный.
- Добрый вечер, Эрейнион, - поприветствовала племянника Галадриэль. – Не позволишь ли присесть рядом с тобой? Есть важный разговор.
- Ну конечно, - улыбнулся Гил-Галад и слегка подвинулся. Его родственница примостилась рядом с племянником на обрубке старого дерева и поправила свои роскошные светлые волосы.
- Знаешь, меня очень расстроило то, что ты поругался с Орофером и Малгаладом, - начала было она. – Я думаю, что вам следует помириться. Ты был неправ, так что иди и извинись перед обоими. Негоже ссориться с друзьями накануне войны, да и вообще делать этого не стоит, это же твои друзья, которых ты знаешь уже долгие века и с которыми собираешься сражаться бок о бок, подумай об этом!
Гил-Галад тяжело вздохнул. Опять тетка взялась читать ему нравоучения!
- Я согласен с тобой, что ругаться со своими друзьями действительно негоже, - ответил он, - но почему они позволяют себе говорить всякие дурные вещи о моем герольде? С Элрондом мы тоже сражались и собираемся сражаться бок о бок, и я никак не могу понять, почему он всем так не нравится!
- Эрейнион, ты слишком упрям, - обреченно вздохнула Галадриэль, - и не хочешь видеть того, что видят все. Мне вот Элронд тоже не нравится, и я бы не хотела видеть его мужем моей единственной дочери. Если тебе он симпатичен, дело твое, ты можешь держать его при себе, хотя я не одобряю вашей дружбы, но не могу тебе ничего запретить. Что же до Келебриан, то она моя дочь, и мне такой зять вовсе не по душе.
Гил-Галад завел было старую песню о том, что его родичи якобы презирают смертных и не любят Элронда за то, что он полукровка, но тут к ним подошел Келеборн.
- Хватит молоть чушь, дорогой племянник, уж прости меня за такие речи, - возмутился он. – Я, честно говоря, с большей охотой согласился бы просватать Келебриан за горного тролля, чем за Элронда! Если ты думаешь, что я презираю смертных, давай подступимся к этому с другой стороны. Ты же вон дружишь с нуменорцами, не так ли? Среди них много очень достойных людей, которым я бы с радостью отдал в жены свою дочь. Вон, например, твой лучший друг Элендил. Я слышал, что супруга его умерла, и видел, как сильно он до сих пор скорбит по ней. Мне кажется, что после того, как война закончится, мы могли бы познакомить его с Келебриан, кто знает, вдруг они понравятся друг другу и это поможет Элендилу вновь обрести счастье?
Келеборн понимал, что то, что он говорит, по сути дела не лезет ни в какие ворота, потому что среди эльфов и их нуменорских друзей было совершенно не принято вступать после смерти супруга во второй брак. Случаи типа Финвэ и Индис были единичными исключениями, но ему слишком хотелось обратить внимание своей единственной дочери на кого-нибудь получше Элронда, благо муж леди Галадриэль знал, что Элендил – человек достойный, а Гил-Галад принимает все его беды очень близко к сердцу. Однако его племянник только разозлился еще сильнее.
- Да как тебе не стыдно! – принялся кричать на Келеборна король Нолдор. – Как ты можешь предлагать свою дочь человеку, который совсем недавно похоронил свою любимую жену и до сих пор никак не может оправиться от этого горя!
- Ну я же хотел как лучше, - развел руками тот.
Галадриэль зевнула: ей уже порядком наскучили попытки заставить упрямого племянника прислушаться-таки к голосу разума. Тем не менее она решила поддержать мужа.
- Я с тобой согласна, Эрейнион, что мой супруг, может быть, и в самом деле повел себя не очень тактично и учтиво, - она положила руку на эфес своего меча, - но вынуждена признать, что в его идее есть некоторый здравый смысл. Мне известно, что ты очень любишь своего друга и желаешь ему только добра, но и мы как родители желаем добра нашей единственной дочери. Нам тоже очень жаль Элендила, и мы видим, что ему сейчас нелегко, однако любовь способна излечивать душевные раны. Твой славный прадед Финвэ, лишившись своей прекрасной любимой супруги Мириэль…
- Хватит! – Гил-Галад в гневе резко вскочил на ноги, глаза его горели негодованием. – Прекратите, вы оба! Как у вас вообще язык-то повернулся такое говорить? И это мои дядя с тетей? Да как же вам обоим, и в самом деле, не стыдно! Я не желаю больше это слушать! И извиняться перед Орофером и Малгаладом я тоже не намерен, пока они первыми не попросят прощения не только у меня, но и у Элронда!
С этими словами он повернулся и быстро ушел. Галадриэль и Келеборн переглянулись: затея не увенчалась успехом.
- Ну он и упрямец, - пожала плечами эльфийка. – Не думала, что мой племянник способен так настаивать на своем вопреки всякому здравому смыслу.
- Жаль, что с нами нет Келебримбора, он вполне мог бы нам помочь, - согласно кивнул ее муж. – Эрейнион очень его любил и наверняка прислушался бы к его совету. А так… наш родич упрям, но как бы его упрямство не довело его до беды!
С этими словами Келеборн, восхищенный чарующей красотой своей любимой жены, запустил пальцы в ее распущенные золотые волосы, а потом приблизил губы к ее губам.
- Пойдем в наш шатер? – шепнула ему Галадриэль, видя огонь желания в глазах своего супруга.
Уединившись, Келеборн и его жена с наслаждением предались страсти; утомленный муж Галадриэль быстро заснул, а она сама, несмотря на усталость, лежала в постели, размышляя о последних событиях с участием ее упрямого племянника, до тех пор, пока на горные кручи вдалеке не упали первые лучи солнца. Она однозначно предчувствовала что-то недоброе, но не могла ничего с этим поделать.
***
Через два дня к основным силам Последнего Союза присоединилась гондорская армия под командованием Анариона. Исилдур был очень рад встрече с братом, но сильно удивился, не увидев среди воинов своего племянника Менельдила.
- А где же твой сын? – с недоумением спросил он Анариона. – Неужели болен?
Младший брат Исилдура до такой степени обожал единственного сына, что совершенно его избаловал; это стало поводом для многочисленных насмешек придворных, которые считали Менельдила редкостным дурнем, а то и вообще отъявленным мерзавцем, каких мало. Однако Анарион не обращал никакого внимания на советы, которые давали ему друзья и родные по воспитанию сына, а если слышал в его адрес что-то нелицеприятное, то вместо того, чтобы принять это во внимание, лишь злился.
- Я велел ему остаться в Гондоре, - без тени смущения ответил тот. – Во-первых, у Менельдила слабое здоровье, во-вторых, он, как все знают, юноша очень чувствительный и ранимый, и на войне ему делать нечего. Он не переносит вида крови, боится мертвецов и от малейшего потрясения падает в обморок.
- Да что ты несешь! – разозлился Исилдур. – Что ж ты наш род-то так позоришь, бесстыжий? Леди Галадриэль – женщина, и то взялась за оружие, а твой сын – трус!
- Ну да, - признал это Анарион с таким спокойным видом, словно его брат сказал что-то совершенно безобидное, например, что на дворе плохая погода. – Менельдил умеет обращаться с оружием, но вряд ли сможет применить его в бою, он не в силах даже отрубить голову курице, не говоря уже о том, чтобы убить орка или человека, но не всем же быть героями. Пусть правит Гондором в мое отсутствие, так будет лучше.
- Мало того, что твой сын – трус, так еще и отродье лжеца! – не выдержал Исилдур. – Ты прекрасно знаешь, что все твои слова – вранье, но тем не менее продолжаешь выгораживать Менельдила, закрывая глаза на все его самые скверные выходки!
Как-то раз, будучи в гостях у младшего брата, он случайно застал племянника за жутким занятием: тайком от взрослых в темном углу дворцового сада тот потрошил живую собаку, привязав ее к дереву. Дядя, всыпав Менельдилу за этакую мерзость по первое число, приволок его за ухо к отцу, но Анарион, к удивлению старшего брата, не только не выпорол отпрыска, но и принялся его защищать, пытаясь выставить гнусное живодерство чуть ли не милой детской шалостью.
- Ты что, совсем сдурел? – Исилдур, не сдержавшись, в сердцах накричал на брата. – Все любят своих детей, но это не повод оправдывать их гадкое поведение! Если бы мои сыновья вытворили нечто подобное, я бы их как следует выдрал!
Вместо того, чтобы по совету брата наказать сыночка, Анарион принялся утешать Менельдила, которого ни за что ни про что побил родной дядя, ведь ребенку, которому тогда минуло уже тринадцать, было просто интересно, ведь это же так любопытно, как устроены разные звери! Исилдур плюнул и решил больше не пытаться что-то внушить брату, ибо бесполезно, но через некоторое время узнал от Арандура, что история с несчастным животным, которое слепо доверилось жестокому подростку и пошло за ним навстречу страшной гибели, была отнюдь не единственной, да и вообще люди отзывались о Менельдиле очень нехорошо: все считали его злым, жадным, завистливым, скрытным и расчетливым. На самом деле старшему сыну Элендила нужно было радоваться, что племянника нет в войске, потому что он даже и не подозревал о еще одном неприятном обстоятельстве: Менельдил люто ненавидел собственного двоюродного брата Элендура. Ничего плохого Элендур ему не сделал, напротив, все считали его человеком уживчивым, добрым и спокойным, но в душе сын Анариона мечтал по праву старшего в роду занять после смерти отца, дяди и деда трон Соединенного Королевства, и на его пути к вожделенному престолу в этом случае стоял только Элендур, который родился на девятнадцать лет раньше кузена. В силу своего характера Менельдил был вполне способен мило улыбаться родичу, а на деле без зазрения совести, улучив удобный момент, вонзить ему нож в спину и свалить вину на орков, но Исилдур и Элендур, будучи людьми честными и бесхитростными, искренне полагали, что на такое зло способны лишь прислужники Саурона, но уж никак не член их собственной семьи.
В итоге Исилдур и Анарион снова поругались; увидев, что сыновья ссорятся, Элендил встал на сторону старшего, поскольку тоже счел поведение Менельдила отвратительной трусостью.
- Твой брат прав! – сказал он Анариону. – Отсиживаться в безопасном месте, когда все взяли в руки оружие и каждый человек на счету, попросту подло и мерзко! Это, конечно, твой сын, и ты его воспитываешь, но чует мое сердце, что он еще вытворит что-нибудь из ряда вон!
Тот обиделся, поскольку безумно любил единственного сына и ему очень не нравилось, что отец и брат так нехорошо отзываются о нем, но решил промолчать: он уже услышал от других о ссоре Гил-Галада с Малгаладом и Орофером и подумал, что накануне сражений с врагами лучше не подливать масла в огонь.
***
Известия о надвигающейся войне сильно беспокоили Тхэсса; он не понимал, чего хочет отец и зачем он все это затеял. Работая с пациентами, он волей-неволей прислушивался к их разговорам и замечал, что многие люди тоже напуганы и недоумевают; с тревогой о будущем говорил и его давний приятель Сафтанбэн. Мысли об этом занимали Тхэсса настолько, что даже необходимость заниматься делами собственной семьи, в частности, искать мужа для Ормиен, отошла для него на второй план. Мортаур посоветовал брату ни во что не вмешиваться и не задавать отцу глупых вопросов, потому что он этого уж точно не оценит, однако Тхэсс, несмотря на это, решил все же обсудить с Сауроном сложившуюся обстановку, пусть и не надеялся его образумить – идти на попятную, когда у твоих границ стоит вражеское войско, понятное дело, уже поздно.
Навестив родителей в Барад-Дуре, Тхэсс набрался смелости и напрямую спросил отца о том, зачем тот спровоцировал войну с их собственными родичами.
- Ты уж меня прости, папа, но я действительно не понимаю, зачем тебе это понадобилось, - сказал он. – Столько лет мы жили в мире, и никто нас не трогал, ну так пусть бы они и сидели себе в своем Гондоре, Арноре или где там они живут. Или тебя мама против них настроила? Я знаю, она почему-то считает, что наши родичи не по праву присвоили себе королевский титул, но что с того, какое нам до этого дело? Разве нам без этого мало земли? Никто же из нас не собирался становиться королем Нуменора. Пускай именуют себя хоть лордами, хоть королями, хоть даже божествами, они не трогали нас, мы не трогали их, какая наша забота? Все кругом говорят, что Элендил и Гил-Галад собрали огромное войско, и если они…
- Знаешь, Тхэсс, - внезапно перебил его сидевший рядом с Сауроном комендант крепости Маэглин, - есть такая хорошая пословица: сынок, не учи отца ебаться. И воевать тоже не учи, и вообще канай отсюда. Ты у нас врач, в сражение тебя никто не пустит, твое дело – лечить больных и раненых, вот этим и занимайся, а в чужие дела не лезь. И вообще, я слышал, ты недавно женился? По идее, у тебя сейчас должны быть немного другие заботы.
- Грубо, но верно, - Саурон, вопреки ожиданиям сына, не разозлился на своего подручного. – На Минас Итиль напали по моему личному приказу, твоя мать здесь ни при чем, более того, ее безумная ненависть к Исилдуру и прочим и этот бред по поводу никому не нужного королевского титула мне тоже непонятны. С ней я побеседую отдельно. Однако это не отменяет того, что ты действительно суешь нос не в свое дело. Занимайся своей семьей и работой, Маэглин верно сказал, что тебя как врача в самое пекло никто не пошлет, будешь себе спокойно работать в госпитале, а то, чем занят я, тебя волновать не должно. Поверь мне, я прекрасно знаю, что делаю и зачем мне это надо.
- Ты должен делать все так, как велит твой отец, тем более что он не привык повторять что-либо дважды, - вставил Маэглин. – Когда мой отец был жив, у меня и в мыслях не было с ним спорить или ему дерзить, я стоял, опустив глаза в землю, и не смел возражать!
Тхэсс хотел было сказать эльфу какую-нибудь гадость, но, будучи человеком от природы довольно мягким, постеснялся и решил, что это будет уж слишком – нельзя наступать на больное место тому, чьи родители умерли страшной смертью у него на глазах, а их сын не смог ничего сделать. Поэтому он счел за лучшее промолчать. Странная расчетливость и жестокость отца пугали его, но он не знал, как объяснить ему причину своих тревог.
- Многие люди тоже беспокоятся из-за этой войны, - нерешительно продолжил он. – Помнишь Сафтанбэна, которого ты в последний день спас из Нуменора, я с ним дружу? Так вот, он мне говорил, что…
- Передай своему другу Сафтанбэну, - с холодной усмешкой перебил сына Саурон, - что он живет на этом свете и занимает высокий пост только благодаря мне. Поэтому пусть заткнется и впредь не смеет обсуждать мои действия с кем бы то ни было, в противном случае в очень скором времени он распрощается с почетной должностью коменданта и пожалеет о том, что не утонул вместе с Нуменором и вообще родился на свет. Все понятно? Езжай к своей молодой жене и занимайся семьей, детьми и работой, и Сафтанбэну не забудь сказать, чтоб придержал язык, - прикрикнул он на застывшего в растерянности Тхэсса. – Надеюсь на ваше благоразумие.
***
Узнав о том, что ее родичи по сути дела объявили Мордору войну, Зимрабет, в отличие от своего сына, обрадовалась – она не сомневалась в том, что военачальникам Саурона не составит никакого труда сделать из наглецов отбивную. Недолго думая, она пошла к своему мужу, который в это время как раз разговаривал в своем любимом шестиугольном кабинете со своими военачальниками и приближенными, и сказала, что после окончательного разгрома войска Союза хотела бы получить голову своего ненавистного брата Исилдура.
По всей видимости, Зимрабет ждала одобрения и согласия со стороны супруга, и тем большей неожиданностью для нее было то, что Саурон, и без того довольно бледный от природы, вдруг стал белее снега на горных вершинах, а глаза его вспыхнули алым светом.
- Повтори, что ты сказала, - обманчиво ровным тоном отчеканил он, глядя прямо перед собой. – Я не ослышался, ты хотела, чтобы мои люди принесли тебе голову Исилдура?
- Да, - ответила она уже гораздо менее твердо и самоуверенно, поняв, что здесь что-то явно не так и муж однозначно не в восторге от ее идеи.
- А вот теперь слушайте меня внимательно, - Саурон повернулся к своим военачальникам. – Касательно предводителей Союза я отдам вам вот какой приказ. Элронда можете убить безо всякой жалости, но если получится, изловите выродка и притащите его ко мне живым, этому я буду рад вдвойне. Сначала я устрою ему очную ставку с Гил-Галадом и Келебримбором, и пусть этот подонок признается нашему дорогому королю Нолдор во всех своих злодеяниях, в том числе в том, что сделал с его любимым братом и моим лучшим другом Тъелпе. Потом я устрою этой гниде публичную казнь, то-то Кэл обрадуется.
- Элронда, по-хорошему, стоило бы посадить на неструганый кол с занозами и перекладиной, чтобы подольше кричал и мучился, - скривил губы Денна.
- Одобряю, хорошая идея, - похвалил его Саурон. – Эта грязная тварь заслуживает худшего. Еще можно отдать его Эриону для экспериментов, а что останется – заспиртовать и потом показывать студентам в университете. А теперь – внимание. Гил-Галад и Исилдур нужны мне живыми, их желательно не убивать и не калечить, если только дело не дойдет до крайнего случая типа открытой схватки, когда либо противник убьет вас, либо вы его и другого выхода просто не будет.
- Приказ поняла, Властелин, - с деланно-бесстрастным видом ответила Эрилиндэ, изо всех сил пытаясь спрятать довольную улыбку.
- А остальные? – поинтересовался Аргор.
- А остальные – как получится, - холодно бросил Саурон.
- Да, повелитель, - в один голос покорно ответили его военачальники. Зимрабет, впрочем, смотрела на всех с недоумением.
- Но я полагала, что ты ненавидишь Исилдура! – воскликнула она. – Я думаю, что он должен умереть, потому что такие, как он, опасны для всех нас! Вспомни, как в Нуменоре…
- Думаешь? – перебил ее муж, глаза его злобно сузились. – А мне плевать, что ты там думаешь. У меня свои планы. Я не могу запретить никому думать, а вот запретить раскрывать не к месту рот и лезть не в свое дело – вполне могу. Сначала Тхэсс, теперь ты. Хватит. Первое: не смей ничего просить и тем более требовать у моих приближенных, они подчиняются только мне. Второе: что делать с Исилдуром, решать буду я, а если кто тронет его хоть пальцем без моего согласия и ведома, лишится головы. Третье: когда я на тебе женился, то не рассчитывал на то, что ты будешь совать свой нос в дела, которые тебя не касаются. Четвертое: тебе как правопреемнице Ар-Фаразона подчиняются морэдайн. Отлично. От тебя потребуется лишь одно: донести до всех боеспособных людей мое повеление явиться в назначенное время к Вратам Мордора. Пятое: не смей впредь со мной спорить, мои приказы не обсуждаются. Все понятно?
Зимрабет нерешительно кивнула и переступила с ноги на ногу; улыбка разгневанного Саурона сильно напоминала ей волчий оскал. Однако наследница рода Элроса все же не могла так быстро сдаться.
- Хотела бы напомнить, что этот мерзавец Исилдур оскорбил и меня, и тебя, - твердо заявила она. – И поэтому…
- Прекрати, - жестко оборвал ее муж. – Этот вопрос закрыт. Не замолчишь по доброй воле – я сам закрою тебе рот. Навсегда. Я бы в свою очередь тоже хотел тебе напомнить, что ты моя жена и мать моих детей, и я тебя люблю, а поэтому не вынуждай меня поступать с тобой подобным образом, поскольку для меня бы это было тоже не слишком приятно.
Тут Зимрабет впервые за все время жизни в супружестве по-настоящему испугалась: она еще ни разу не видела своего мужа таким и совершенно не была готова к тому, что Саурон будет приказывать, а все остальные, включая ее саму – беспрекословно подчиняться. Она растерялась и не знала, как себя вести и что сказать; своими словами муж в одно мгновение лишил ее уверенности в себе.
- Я предупредил, - еще раз более твердо повторил он. – Мы с тобой давно женаты, и мне не хотелось бы омрачать нашу совместную жизнь подобными… разногласиями. Я понимаю, что ты не любишь своего брата, я вот Курумо и Эонвэ тоже не люблю, если не сказать – ненавижу лютой ненавистью, но я и не прошу тебя изображать теплые родственные чувства. Просто у меня в отношении Исилдура свои планы, и в них не входит его смерть. Все.
Наступило неловкое молчание.
- Извини, - потупившись, пробормотала Зимрабет; ей подумалось, что в глазах приближенных мужа она наверняка выглядит довольно нелепо. – Я… я пойду.
Не найдя, что еще сказать и как сгладить все произошедшее, она повернулась и вышла за дверь, не глядя на мужа. Тот, впрочем, вел себя как ни в чем ни бывало.
- Итак, продолжим нашу беседу, - коварно прищурившись, он окинул взглядом своих подручных.
Обзорам в помощь:
Во-вторых, пока КФ в очередной раз по неизвестной причине висит, выкладываю семнадцатую главу второй части ЗР здесь (временно по техническим причинам без ссылки на КФ).
Галадриэль с Келеборном не хотят видеть Элронда своим зятем, но в попытке исправить положение делают только хуже и снова ссорятся с Гил-Галадом (осторожно, есть намек на эротику Келеборн/Галадриэль). Исилдур обвиняет брата в том, что тот внаглую отмазал сына от армии. Тхэсс пытается вразумить папашку с его милитаристскими наклонностями и мечтами о мировом господстве, но все безуспешно, а Зимрабет за что боролась, на то и напоролась: дожила она до того момента, когда ее благоверный в своих лучших традициях начал возить супругу за попытки с ним спорить мордой по столуБыл теплый летний вечер. Войско Последнего Союза разбило лагерь неподалеку от огромной равнины перед горами, окружавшими зловещий Мордор. Со дня на день все ожидали подхода гондорской армии. Кругом пестрели тысячи походных шатров, между которыми сновало множество воинов, занятых своими делами. Солнце медленно клонилось к закату.
Келеборн и его жена Галадриэль, зная о ссоре племянника с их общими друзьями, сильно переживали, но не теряли надежды их примирить; впрочем, их отношения к Элронду эта неприятная история нисколько не изменила. В какой-то миг в голове у Галадриэль созрел совсем уж отчаянный план, поскольку перспектива стать тещей Элронда ее совершенно не радовала.
Жена Келеборна была столь же отважна, сколь и прекрасна; она превосходно владела оружием и вместо того, чтобы остаться с дочерью в Лориэне, отправилась с мужем и племянником на войну. Решив еще раз побеседовать с Гил-Галадом и попробовать его вразумить, Галадриэль застала его сидящим в одиночестве возле костра; король Нолдор с грустным видом смотрел на огонь. Услышав шаги, он обернулся и увидел свою тетку в кольчуге и с мечом на поясе; вид у нее был довольно воинственный и грозный.
- Добрый вечер, Эрейнион, - поприветствовала племянника Галадриэль. – Не позволишь ли присесть рядом с тобой? Есть важный разговор.
- Ну конечно, - улыбнулся Гил-Галад и слегка подвинулся. Его родственница примостилась рядом с племянником на обрубке старого дерева и поправила свои роскошные светлые волосы.
- Знаешь, меня очень расстроило то, что ты поругался с Орофером и Малгаладом, - начала было она. – Я думаю, что вам следует помириться. Ты был неправ, так что иди и извинись перед обоими. Негоже ссориться с друзьями накануне войны, да и вообще делать этого не стоит, это же твои друзья, которых ты знаешь уже долгие века и с которыми собираешься сражаться бок о бок, подумай об этом!
Гил-Галад тяжело вздохнул. Опять тетка взялась читать ему нравоучения!
- Я согласен с тобой, что ругаться со своими друзьями действительно негоже, - ответил он, - но почему они позволяют себе говорить всякие дурные вещи о моем герольде? С Элрондом мы тоже сражались и собираемся сражаться бок о бок, и я никак не могу понять, почему он всем так не нравится!
- Эрейнион, ты слишком упрям, - обреченно вздохнула Галадриэль, - и не хочешь видеть того, что видят все. Мне вот Элронд тоже не нравится, и я бы не хотела видеть его мужем моей единственной дочери. Если тебе он симпатичен, дело твое, ты можешь держать его при себе, хотя я не одобряю вашей дружбы, но не могу тебе ничего запретить. Что же до Келебриан, то она моя дочь, и мне такой зять вовсе не по душе.
Гил-Галад завел было старую песню о том, что его родичи якобы презирают смертных и не любят Элронда за то, что он полукровка, но тут к ним подошел Келеборн.
- Хватит молоть чушь, дорогой племянник, уж прости меня за такие речи, - возмутился он. – Я, честно говоря, с большей охотой согласился бы просватать Келебриан за горного тролля, чем за Элронда! Если ты думаешь, что я презираю смертных, давай подступимся к этому с другой стороны. Ты же вон дружишь с нуменорцами, не так ли? Среди них много очень достойных людей, которым я бы с радостью отдал в жены свою дочь. Вон, например, твой лучший друг Элендил. Я слышал, что супруга его умерла, и видел, как сильно он до сих пор скорбит по ней. Мне кажется, что после того, как война закончится, мы могли бы познакомить его с Келебриан, кто знает, вдруг они понравятся друг другу и это поможет Элендилу вновь обрести счастье?
Келеборн понимал, что то, что он говорит, по сути дела не лезет ни в какие ворота, потому что среди эльфов и их нуменорских друзей было совершенно не принято вступать после смерти супруга во второй брак. Случаи типа Финвэ и Индис были единичными исключениями, но ему слишком хотелось обратить внимание своей единственной дочери на кого-нибудь получше Элронда, благо муж леди Галадриэль знал, что Элендил – человек достойный, а Гил-Галад принимает все его беды очень близко к сердцу. Однако его племянник только разозлился еще сильнее.
- Да как тебе не стыдно! – принялся кричать на Келеборна король Нолдор. – Как ты можешь предлагать свою дочь человеку, который совсем недавно похоронил свою любимую жену и до сих пор никак не может оправиться от этого горя!
- Ну я же хотел как лучше, - развел руками тот.
Галадриэль зевнула: ей уже порядком наскучили попытки заставить упрямого племянника прислушаться-таки к голосу разума. Тем не менее она решила поддержать мужа.
- Я с тобой согласна, Эрейнион, что мой супруг, может быть, и в самом деле повел себя не очень тактично и учтиво, - она положила руку на эфес своего меча, - но вынуждена признать, что в его идее есть некоторый здравый смысл. Мне известно, что ты очень любишь своего друга и желаешь ему только добра, но и мы как родители желаем добра нашей единственной дочери. Нам тоже очень жаль Элендила, и мы видим, что ему сейчас нелегко, однако любовь способна излечивать душевные раны. Твой славный прадед Финвэ, лишившись своей прекрасной любимой супруги Мириэль…
- Хватит! – Гил-Галад в гневе резко вскочил на ноги, глаза его горели негодованием. – Прекратите, вы оба! Как у вас вообще язык-то повернулся такое говорить? И это мои дядя с тетей? Да как же вам обоим, и в самом деле, не стыдно! Я не желаю больше это слушать! И извиняться перед Орофером и Малгаладом я тоже не намерен, пока они первыми не попросят прощения не только у меня, но и у Элронда!
С этими словами он повернулся и быстро ушел. Галадриэль и Келеборн переглянулись: затея не увенчалась успехом.
- Ну он и упрямец, - пожала плечами эльфийка. – Не думала, что мой племянник способен так настаивать на своем вопреки всякому здравому смыслу.
- Жаль, что с нами нет Келебримбора, он вполне мог бы нам помочь, - согласно кивнул ее муж. – Эрейнион очень его любил и наверняка прислушался бы к его совету. А так… наш родич упрям, но как бы его упрямство не довело его до беды!
С этими словами Келеборн, восхищенный чарующей красотой своей любимой жены, запустил пальцы в ее распущенные золотые волосы, а потом приблизил губы к ее губам.
- Пойдем в наш шатер? – шепнула ему Галадриэль, видя огонь желания в глазах своего супруга.
Уединившись, Келеборн и его жена с наслаждением предались страсти; утомленный муж Галадриэль быстро заснул, а она сама, несмотря на усталость, лежала в постели, размышляя о последних событиях с участием ее упрямого племянника, до тех пор, пока на горные кручи вдалеке не упали первые лучи солнца. Она однозначно предчувствовала что-то недоброе, но не могла ничего с этим поделать.
***
Через два дня к основным силам Последнего Союза присоединилась гондорская армия под командованием Анариона. Исилдур был очень рад встрече с братом, но сильно удивился, не увидев среди воинов своего племянника Менельдила.
- А где же твой сын? – с недоумением спросил он Анариона. – Неужели болен?
Младший брат Исилдура до такой степени обожал единственного сына, что совершенно его избаловал; это стало поводом для многочисленных насмешек придворных, которые считали Менельдила редкостным дурнем, а то и вообще отъявленным мерзавцем, каких мало. Однако Анарион не обращал никакого внимания на советы, которые давали ему друзья и родные по воспитанию сына, а если слышал в его адрес что-то нелицеприятное, то вместо того, чтобы принять это во внимание, лишь злился.
- Я велел ему остаться в Гондоре, - без тени смущения ответил тот. – Во-первых, у Менельдила слабое здоровье, во-вторых, он, как все знают, юноша очень чувствительный и ранимый, и на войне ему делать нечего. Он не переносит вида крови, боится мертвецов и от малейшего потрясения падает в обморок.
- Да что ты несешь! – разозлился Исилдур. – Что ж ты наш род-то так позоришь, бесстыжий? Леди Галадриэль – женщина, и то взялась за оружие, а твой сын – трус!
- Ну да, - признал это Анарион с таким спокойным видом, словно его брат сказал что-то совершенно безобидное, например, что на дворе плохая погода. – Менельдил умеет обращаться с оружием, но вряд ли сможет применить его в бою, он не в силах даже отрубить голову курице, не говоря уже о том, чтобы убить орка или человека, но не всем же быть героями. Пусть правит Гондором в мое отсутствие, так будет лучше.
- Мало того, что твой сын – трус, так еще и отродье лжеца! – не выдержал Исилдур. – Ты прекрасно знаешь, что все твои слова – вранье, но тем не менее продолжаешь выгораживать Менельдила, закрывая глаза на все его самые скверные выходки!
Как-то раз, будучи в гостях у младшего брата, он случайно застал племянника за жутким занятием: тайком от взрослых в темном углу дворцового сада тот потрошил живую собаку, привязав ее к дереву. Дядя, всыпав Менельдилу за этакую мерзость по первое число, приволок его за ухо к отцу, но Анарион, к удивлению старшего брата, не только не выпорол отпрыска, но и принялся его защищать, пытаясь выставить гнусное живодерство чуть ли не милой детской шалостью.
- Ты что, совсем сдурел? – Исилдур, не сдержавшись, в сердцах накричал на брата. – Все любят своих детей, но это не повод оправдывать их гадкое поведение! Если бы мои сыновья вытворили нечто подобное, я бы их как следует выдрал!
Вместо того, чтобы по совету брата наказать сыночка, Анарион принялся утешать Менельдила, которого ни за что ни про что побил родной дядя, ведь ребенку, которому тогда минуло уже тринадцать, было просто интересно, ведь это же так любопытно, как устроены разные звери! Исилдур плюнул и решил больше не пытаться что-то внушить брату, ибо бесполезно, но через некоторое время узнал от Арандура, что история с несчастным животным, которое слепо доверилось жестокому подростку и пошло за ним навстречу страшной гибели, была отнюдь не единственной, да и вообще люди отзывались о Менельдиле очень нехорошо: все считали его злым, жадным, завистливым, скрытным и расчетливым. На самом деле старшему сыну Элендила нужно было радоваться, что племянника нет в войске, потому что он даже и не подозревал о еще одном неприятном обстоятельстве: Менельдил люто ненавидел собственного двоюродного брата Элендура. Ничего плохого Элендур ему не сделал, напротив, все считали его человеком уживчивым, добрым и спокойным, но в душе сын Анариона мечтал по праву старшего в роду занять после смерти отца, дяди и деда трон Соединенного Королевства, и на его пути к вожделенному престолу в этом случае стоял только Элендур, который родился на девятнадцать лет раньше кузена. В силу своего характера Менельдил был вполне способен мило улыбаться родичу, а на деле без зазрения совести, улучив удобный момент, вонзить ему нож в спину и свалить вину на орков, но Исилдур и Элендур, будучи людьми честными и бесхитростными, искренне полагали, что на такое зло способны лишь прислужники Саурона, но уж никак не член их собственной семьи.
В итоге Исилдур и Анарион снова поругались; увидев, что сыновья ссорятся, Элендил встал на сторону старшего, поскольку тоже счел поведение Менельдила отвратительной трусостью.
- Твой брат прав! – сказал он Анариону. – Отсиживаться в безопасном месте, когда все взяли в руки оружие и каждый человек на счету, попросту подло и мерзко! Это, конечно, твой сын, и ты его воспитываешь, но чует мое сердце, что он еще вытворит что-нибудь из ряда вон!
Тот обиделся, поскольку безумно любил единственного сына и ему очень не нравилось, что отец и брат так нехорошо отзываются о нем, но решил промолчать: он уже услышал от других о ссоре Гил-Галада с Малгаладом и Орофером и подумал, что накануне сражений с врагами лучше не подливать масла в огонь.
***
Известия о надвигающейся войне сильно беспокоили Тхэсса; он не понимал, чего хочет отец и зачем он все это затеял. Работая с пациентами, он волей-неволей прислушивался к их разговорам и замечал, что многие люди тоже напуганы и недоумевают; с тревогой о будущем говорил и его давний приятель Сафтанбэн. Мысли об этом занимали Тхэсса настолько, что даже необходимость заниматься делами собственной семьи, в частности, искать мужа для Ормиен, отошла для него на второй план. Мортаур посоветовал брату ни во что не вмешиваться и не задавать отцу глупых вопросов, потому что он этого уж точно не оценит, однако Тхэсс, несмотря на это, решил все же обсудить с Сауроном сложившуюся обстановку, пусть и не надеялся его образумить – идти на попятную, когда у твоих границ стоит вражеское войско, понятное дело, уже поздно.
Навестив родителей в Барад-Дуре, Тхэсс набрался смелости и напрямую спросил отца о том, зачем тот спровоцировал войну с их собственными родичами.
- Ты уж меня прости, папа, но я действительно не понимаю, зачем тебе это понадобилось, - сказал он. – Столько лет мы жили в мире, и никто нас не трогал, ну так пусть бы они и сидели себе в своем Гондоре, Арноре или где там они живут. Или тебя мама против них настроила? Я знаю, она почему-то считает, что наши родичи не по праву присвоили себе королевский титул, но что с того, какое нам до этого дело? Разве нам без этого мало земли? Никто же из нас не собирался становиться королем Нуменора. Пускай именуют себя хоть лордами, хоть королями, хоть даже божествами, они не трогали нас, мы не трогали их, какая наша забота? Все кругом говорят, что Элендил и Гил-Галад собрали огромное войско, и если они…
- Знаешь, Тхэсс, - внезапно перебил его сидевший рядом с Сауроном комендант крепости Маэглин, - есть такая хорошая пословица: сынок, не учи отца ебаться. И воевать тоже не учи, и вообще канай отсюда. Ты у нас врач, в сражение тебя никто не пустит, твое дело – лечить больных и раненых, вот этим и занимайся, а в чужие дела не лезь. И вообще, я слышал, ты недавно женился? По идее, у тебя сейчас должны быть немного другие заботы.
- Грубо, но верно, - Саурон, вопреки ожиданиям сына, не разозлился на своего подручного. – На Минас Итиль напали по моему личному приказу, твоя мать здесь ни при чем, более того, ее безумная ненависть к Исилдуру и прочим и этот бред по поводу никому не нужного королевского титула мне тоже непонятны. С ней я побеседую отдельно. Однако это не отменяет того, что ты действительно суешь нос не в свое дело. Занимайся своей семьей и работой, Маэглин верно сказал, что тебя как врача в самое пекло никто не пошлет, будешь себе спокойно работать в госпитале, а то, чем занят я, тебя волновать не должно. Поверь мне, я прекрасно знаю, что делаю и зачем мне это надо.
- Ты должен делать все так, как велит твой отец, тем более что он не привык повторять что-либо дважды, - вставил Маэглин. – Когда мой отец был жив, у меня и в мыслях не было с ним спорить или ему дерзить, я стоял, опустив глаза в землю, и не смел возражать!
Тхэсс хотел было сказать эльфу какую-нибудь гадость, но, будучи человеком от природы довольно мягким, постеснялся и решил, что это будет уж слишком – нельзя наступать на больное место тому, чьи родители умерли страшной смертью у него на глазах, а их сын не смог ничего сделать. Поэтому он счел за лучшее промолчать. Странная расчетливость и жестокость отца пугали его, но он не знал, как объяснить ему причину своих тревог.
- Многие люди тоже беспокоятся из-за этой войны, - нерешительно продолжил он. – Помнишь Сафтанбэна, которого ты в последний день спас из Нуменора, я с ним дружу? Так вот, он мне говорил, что…
- Передай своему другу Сафтанбэну, - с холодной усмешкой перебил сына Саурон, - что он живет на этом свете и занимает высокий пост только благодаря мне. Поэтому пусть заткнется и впредь не смеет обсуждать мои действия с кем бы то ни было, в противном случае в очень скором времени он распрощается с почетной должностью коменданта и пожалеет о том, что не утонул вместе с Нуменором и вообще родился на свет. Все понятно? Езжай к своей молодой жене и занимайся семьей, детьми и работой, и Сафтанбэну не забудь сказать, чтоб придержал язык, - прикрикнул он на застывшего в растерянности Тхэсса. – Надеюсь на ваше благоразумие.
***
Узнав о том, что ее родичи по сути дела объявили Мордору войну, Зимрабет, в отличие от своего сына, обрадовалась – она не сомневалась в том, что военачальникам Саурона не составит никакого труда сделать из наглецов отбивную. Недолго думая, она пошла к своему мужу, который в это время как раз разговаривал в своем любимом шестиугольном кабинете со своими военачальниками и приближенными, и сказала, что после окончательного разгрома войска Союза хотела бы получить голову своего ненавистного брата Исилдура.
По всей видимости, Зимрабет ждала одобрения и согласия со стороны супруга, и тем большей неожиданностью для нее было то, что Саурон, и без того довольно бледный от природы, вдруг стал белее снега на горных вершинах, а глаза его вспыхнули алым светом.
- Повтори, что ты сказала, - обманчиво ровным тоном отчеканил он, глядя прямо перед собой. – Я не ослышался, ты хотела, чтобы мои люди принесли тебе голову Исилдура?
- Да, - ответила она уже гораздо менее твердо и самоуверенно, поняв, что здесь что-то явно не так и муж однозначно не в восторге от ее идеи.
- А вот теперь слушайте меня внимательно, - Саурон повернулся к своим военачальникам. – Касательно предводителей Союза я отдам вам вот какой приказ. Элронда можете убить безо всякой жалости, но если получится, изловите выродка и притащите его ко мне живым, этому я буду рад вдвойне. Сначала я устрою ему очную ставку с Гил-Галадом и Келебримбором, и пусть этот подонок признается нашему дорогому королю Нолдор во всех своих злодеяниях, в том числе в том, что сделал с его любимым братом и моим лучшим другом Тъелпе. Потом я устрою этой гниде публичную казнь, то-то Кэл обрадуется.
- Элронда, по-хорошему, стоило бы посадить на неструганый кол с занозами и перекладиной, чтобы подольше кричал и мучился, - скривил губы Денна.
- Одобряю, хорошая идея, - похвалил его Саурон. – Эта грязная тварь заслуживает худшего. Еще можно отдать его Эриону для экспериментов, а что останется – заспиртовать и потом показывать студентам в университете. А теперь – внимание. Гил-Галад и Исилдур нужны мне живыми, их желательно не убивать и не калечить, если только дело не дойдет до крайнего случая типа открытой схватки, когда либо противник убьет вас, либо вы его и другого выхода просто не будет.
- Приказ поняла, Властелин, - с деланно-бесстрастным видом ответила Эрилиндэ, изо всех сил пытаясь спрятать довольную улыбку.
- А остальные? – поинтересовался Аргор.
- А остальные – как получится, - холодно бросил Саурон.
- Да, повелитель, - в один голос покорно ответили его военачальники. Зимрабет, впрочем, смотрела на всех с недоумением.
- Но я полагала, что ты ненавидишь Исилдура! – воскликнула она. – Я думаю, что он должен умереть, потому что такие, как он, опасны для всех нас! Вспомни, как в Нуменоре…
- Думаешь? – перебил ее муж, глаза его злобно сузились. – А мне плевать, что ты там думаешь. У меня свои планы. Я не могу запретить никому думать, а вот запретить раскрывать не к месту рот и лезть не в свое дело – вполне могу. Сначала Тхэсс, теперь ты. Хватит. Первое: не смей ничего просить и тем более требовать у моих приближенных, они подчиняются только мне. Второе: что делать с Исилдуром, решать буду я, а если кто тронет его хоть пальцем без моего согласия и ведома, лишится головы. Третье: когда я на тебе женился, то не рассчитывал на то, что ты будешь совать свой нос в дела, которые тебя не касаются. Четвертое: тебе как правопреемнице Ар-Фаразона подчиняются морэдайн. Отлично. От тебя потребуется лишь одно: донести до всех боеспособных людей мое повеление явиться в назначенное время к Вратам Мордора. Пятое: не смей впредь со мной спорить, мои приказы не обсуждаются. Все понятно?
Зимрабет нерешительно кивнула и переступила с ноги на ногу; улыбка разгневанного Саурона сильно напоминала ей волчий оскал. Однако наследница рода Элроса все же не могла так быстро сдаться.
- Хотела бы напомнить, что этот мерзавец Исилдур оскорбил и меня, и тебя, - твердо заявила она. – И поэтому…
- Прекрати, - жестко оборвал ее муж. – Этот вопрос закрыт. Не замолчишь по доброй воле – я сам закрою тебе рот. Навсегда. Я бы в свою очередь тоже хотел тебе напомнить, что ты моя жена и мать моих детей, и я тебя люблю, а поэтому не вынуждай меня поступать с тобой подобным образом, поскольку для меня бы это было тоже не слишком приятно.
Тут Зимрабет впервые за все время жизни в супружестве по-настоящему испугалась: она еще ни разу не видела своего мужа таким и совершенно не была готова к тому, что Саурон будет приказывать, а все остальные, включая ее саму – беспрекословно подчиняться. Она растерялась и не знала, как себя вести и что сказать; своими словами муж в одно мгновение лишил ее уверенности в себе.
- Я предупредил, - еще раз более твердо повторил он. – Мы с тобой давно женаты, и мне не хотелось бы омрачать нашу совместную жизнь подобными… разногласиями. Я понимаю, что ты не любишь своего брата, я вот Курумо и Эонвэ тоже не люблю, если не сказать – ненавижу лютой ненавистью, но я и не прошу тебя изображать теплые родственные чувства. Просто у меня в отношении Исилдура свои планы, и в них не входит его смерть. Все.
Наступило неловкое молчание.
- Извини, - потупившись, пробормотала Зимрабет; ей подумалось, что в глазах приближенных мужа она наверняка выглядит довольно нелепо. – Я… я пойду.
Не найдя, что еще сказать и как сгладить все произошедшее, она повернулась и вышла за дверь, не глядя на мужа. Тот, впрочем, вел себя как ни в чем ни бывало.
- Итак, продолжим нашу беседу, - коварно прищурившись, он окинул взглядом своих подручных.
Обзорам в помощь:
@темы: Средиземье, фанфики
-
-
11.05.2015 в 11:44-
-
11.05.2015 в 18:41Одно я могу сказать точно: люди, держащие в своих руках большую власть и испытывающие от этого наслаждение - это особая и отдельная категория лиц, и для этого нужно иметь определенный склад характера. Простому мальчику с улицы это не под силу. Помню, как мне довелось поработать несколько месяцев на руководящей должности: это было для меня делом сильно вынужденным за неимением более подходящей кандидатуры и оказалось мне настолько в тягость, что я была несказанно рада, когда через энное время вышестоящее начальство в ходе всяких оптимизаций и перестановок эту должность сократило, а я смогла вернуться к прежней работе. Если у человека, наделенного неограниченной властью, есть жена/муж/дети/иные близкие лица - тут в большинстве случаев срабатывает одно правило: своих родных такой человек, возможно, и любит, но власть он будет любить больше. И в случае крайней необходимости со спокойной душой пожертвует женой/мужем/сыном ради блага и успеха своего дела (наверняка помнишь историю царя Петра и его сына Алексея).
Что еще тут можно добавить: конечно, с власть имущими по мере возможности лучше в принципе не связываться, это очень проблемные люди. Но если уж тебя судьба свела с таким человеком, тут возможны три варианта хорошего развития событий. Важно помнить то, о чем я сказала выше: такой человек гораздо больше жены и детей любит свое дело и власть, и ни в коем случае нельзя вторгаться в сферу его деятельности и тем более вставать у него на пути.
Первый вариант: он управляет своим делом, жена/муж/ребенок - своим. Никто ни к кому не лезет и никому не мешает, у всех разные сферы влияния и контроля (пример - Шао Кан и Джайдис или Эйя: у папы свой мир, у дочек свой, он не лезет к ним, они к нему и все жили долго и счастливо).
Второй вариант - кто-то оказался в подчинении и зоне влияния у властолюбивого родственника или приятеля. Здесь можно сделать только одно: не спорить, не спорить и еще раз не спорить и не спорить и беспрекословно выполнять все приказы. Кто нарушит это правило, рискует огрести.
Третий вариант: ваш родственник - наделенный неограниченной властью человек, а вы - серая мышь и в принципе ему ничем помешать не можете, тихо сидите дома или работаете на какой-нибудь обыкновенной работе типа швеи-мотористки на фабрике. Как ни странно, очень многие власть имущие очень положительно относятся к тому, что их близкие, по сути дела, косплеят мебель и ничего ровным счетом собой не представляют; зато и обед на столе, и не мешают, и под ногами не путаются.
Поэтому Зимрабет, в общем-то, ведет себя более чем опрометчиво. Говоря по-хорошему, ей было бы надо изначально с этим отморозком не связываться, но молодость есть молодость и любовь не слушает голоса здравого смысла. А если уж связалась - то не спорить и права не качать. Ей следует понять, что супруг ее не намерен делиться властью и поступаться своими намерениями.
Твой отзыв на КФ видела, но не успела прочитать и ответить, как сайт отвиснет и у меня будет время выбраться в сеть, отпишу.
-
-
11.05.2015 в 21:59-
-
11.05.2015 в 22:25-
-
17.05.2015 в 01:38Зимрабет не жалко. Так ей и надо, нечего за Врага замуж выходить.
И да, не используй слово "нелицеприятный" в значении "неприятный". Это ошибка. "Нелицеприятный" - это означает "бесстрастный, объективный", и "нелицеприятный отзыв" вполне может быть положительным.
-
-
17.05.2015 в 20:47Ну, люди в отчаянии часто много всяких глупых вещей говорят. Эльфы тоже.
«Зимрабет не жалко. Так ей и надо, нечего за Врага замуж выходить.»
С одной стороны - да, думать надо, кого в мужья берешь. С другой, человек при первом знакомстве никому никогда свое истинное лицо не показывает, и порой с человеком вместе проживешь лет десять, и тогда начинаешь видеть, что взял в жены/мужья нечто совершенно не то (да и сами люди склонны порой сильно меняться в лучшую или худшую сторону. Со мной лично много раз бывали истории, когда я долго общалась с человеком, а он потом начинал вести себя неприемлемым для меня образом либо, напротив, он открывал во мне нечто неожиданное для себя, что лично ему не нравится. Именно поэтому лично я и выступаю за свободу человека в любой момент свалить в закат и искать себе другого брачного партнера. Если посмотреть на ситуацию объективно, ну как вот она замуж выходила? Девочке в районе 30 (а нуменорские 30 - это не наши с тобой 30, это считай что по обычным меркам 15-18). Что она в жизни видела? А ничего. Жила у любящих родственников, в школе училась, потом в институте, все решения родственники принимали за нее, жизненного опыта там считай никакого. Вот в доме у опекуна появляется какой-то человек. Посуди сама: вот к твоим родителям начнет ходить какой-то мужик, и они ему вполне благоволят, а твой дядя так вообще начинает с ним дружить. Сомневаюсь, что в этом случае ты заподозришь что-то неладное или подумаешь, что он плохой человек. Ну, увидела девочка красивого мужика, ее захлестнула страсть, да потом еще и последствия, ребенок, деваться некуда... ты вон посмотри ПОВ этого персонажа в первой части. Она производит впечатление зрелого человека? Очень сомнительно.