Сделай доброе дело - помоги Злу победить! // Душитель свободы и демократии// EVIL IS GOOD
Пока вайфай временно жив.
Предупреждаю: эпизод не окончен, продолжение в следующей главе. Выложила что успела, я все-таки не дома с нормальным Скайлинком.
Страшная смерть Абарзагара; семья Фириэли бежит из Нуменора; рождение Элендура и Тхэсса; Саурон и гости из прошлого: проповедники мелькорианства и перебранка с Наурэ
В начале января 3299 года всю Роменну потрясло ужасное событие: безвременной смертью погиб Абарзагар, причем самым страшным было то, что виновником трагедии оказался кто-то из его детей-близнецов. Будучи человеком весьма строгих правил, отец запрещал своим сыновьям развратничать, однако они продолжали, улучив удобную минутку, тайком забавляться то друг с другом, то еще с кем-нибудь. Однажды вечером жене Абарзагара захотелось перекусить, и она, сделав себе несколько бутербродов с сыром, оставила нож на столе в гостиной; бедная женщина даже не подозревала, что ее забывчивость сыграет роковую роль в судьбе ее супруга. Утром следующего дня отец семейства отправился по делам в роменнский порт; он был прекрасным ювелиром, и за его изделия купцы из Харада платили очень приличные деньги. Сбыв очередную партию серег, колец и ожерелий южанам, он пошел домой и, открыв дверь в гостиную, увидел там ужасную картину – Ломизир с Уризагаром, раздетые донага, вовсю обнимались на узорном кхандском ковре перед камином. Они не ожидали, что отец в этот раз так быстро закончит торговаться с купцами, и решили в его отсутствие не терять зря времени. На мгновение Абарзагар потерял дар речи, а потом схватил стоявшую в углу кочергу и набросился на сыновей с бранью и побоями. Кто-то из близнецов, защищаясь – потом они так и не сознались, кто именно – схватил со стола случайно забытый матерью нож, который так кстати подвернулся под руку, и воткнул его отцу в шею. Тот умер на месте; близнецы, осознав, что наделали, пошли и добровольно сдались властям. Парочку мораданенышей за отцеубийство, естественно, приговорили к смертной казни. Несчастную жену Абарзагара приютила у себя сестра – оставлять ее одну было нельзя, бедная женщина совершенно помешалась.
Ар-Фаразон тем временем долго думал, какую бы еще гадость сделать Верным, и наконец ему в голову пришла очередная блестящая с его точки зрения идея. Он был в курсе того, что некоторые из сторонников его ненавистного родича Амандила время от времени тайно или даже явно поднимаются на Менельтарму, чтобы оставить там приношения Эру Илуватару или обратиться к Единому с молитвами, и издал указ, в котором категорически запрещалось подходить к горе или тем более посещать заброшенное святилище под страхом жестокой смертной казни. Верные ничего хорошего от короля, разумеется, уже давно не ждали, но его новая выдумка их не слишком напугала: могло быть и хуже. Нельзя ходить к Менельтарме – нехорошо, конечно, но в крайнем случае можно тайно молиться Эру и великим Валар и дома. Однако король быстро понял, что его выдумка не возымела желаемого эффекта, и изобрел кое-что новенькое: для всех Верных вне зависимости от трудоспособности или наличия в семье детей и стариков он поднял налоги на имущество и прибыль с торговли или занятия какой-либо деятельностью аж в десять раз. Тот, кто не мог заплатить требуемую сумму, рисковал оказаться на улице вместе с домочадцами, а то и вообще угодить в темницу. После этого многие сторонники Амандила и в самом деле впали в панику – если не считать самого лорда Андуниэ и его близких родичей, народ в Роменне по большей части жил довольно небогатый, и люди не представляли себе, где им взять такие деньги. Несчастную Фириэль за месяц до родов ждало более чем неприятное известие: однажды вечером на пороге ее дома появилась ее старшая сестра Илиэн, пока что еще незамужняя, и сказала, что они всей семьей решили перебраться в Средиземье.
- Фириэль, - говорила девушка, размазывая по лицу слезы, - мне, честно говоря, совсем не хочется уезжать и оставлять тебя тут, но тебе все-таки муж хороший попался, обеспеченный, а у нас нет возможности платить налоги королю, поэтому мы уезжаем. Отец продал дом почти за бесценок какому-то морадану, вещи мы собрали, приходи завтра утром попрощаться на пристань. Устроимся где-нибудь на материке – попробуем написать. Удачи вам, держитесь тут, надеюсь, арузани больше ничего не придумают. Мы договорились с одним торговцем с юга, поедем на его корабле. Сейчас море часто бывает неспокойным, но буду молиться, чтобы мы добрались благополучно. Жаль, конечно, что я так и не увижу своего племянника совсем маленьким, но мы наверняка свидимся позже.
Жена Исилдура горько заплакала, но сделать она ничего не могла: против короля и его чиновников с их ненавистью к Верным не попрешь, с семьей расставаться – сердце кровью обливается, но ее теперешний долг как замужней женщины – всегда оставаться рядом с мужем, что бы ни происходило. Вообще-то она могла бы попросить денег у кого-то из родственников супруга, чтобы помочь своим родителям, но постеснялась даже заговорить об этом. Впрочем, если бы Амандил или его сын сами предложили близкими Фириэли денег, ее мать с отцом наверняка бы их и не взяли. Они и так стеснялись того, что их дочь волей судьбы вышла замуж за человека сильно выше себя по положению, и старались по мере возможности держаться от новообретенных родичей подальше, чтобы не чувствовать себя неуютно. Несмотря на всю свою любовь к мужу, Фириэль очень скучала по родителям, братьям и сестрам, которые после свадьбы редко заглядывали к ней в гости и неохотно звали ее к себе. И вот теперь – расставание. Возможно, что очень надолго, кто знает.
Утром следующего дня она вместе с мужем отправилась в городской порт прощаться с родными. Погода стояла просто отвратительная. Низкое серое небо напоминало толстую перину, из которой хлопьями сыпался обледеневший мокрый пух. Под ногами хлюпало месиво из мокрого снега с грязью, а противный холодный ветер пронизывал до костей, и на фоне этого какой-то нелепой гигантской игрушкой смотрелся стоявший на якоре в порту харадский торговый корабль, с владельцем которого отец Фириэли договорился за вполне умеренную плату, что тот отвезет их в Средиземье – никто из нуменорских моряков и торговцев не высказал желания связываться с семьей Верных и брать на себя ответственность за такое дело. Молодая женщина рыдала в голос, обнимая родителей, братьев и сестер, потому что прекрасно понимала, насколько опасным может быть плавание по холодному зимнему морю в сезон штормов. Родственники еще раз пообещали ей написать, как только прибудут на место и обоснуются на материке, Исилдур же, сухо попрощавщись, все оставшееся время угрюмо молчал – ему казалось, что больше они с Фириэлью их никогда не увидят, и дело здесь вовсе не в том, что им грозит верная смерть в бурном море. Он не стал ничего говорить жене – и расстраивать ее не хотел, и боялся, что она не поверит, но предчувствие, хоть он сам того не знал и не узнал никогда, его не обмануло. Добравшись до Средиземья, его тесть с семьей поселился в Арханне – одной из областей Харада, ничего, что жарко, главное – подальше от нуменорцев с их вечными закидонами, жестокостью к своим и чужим и страстью к развязыванию войн. Там он сменил имя, купил себе вполне приличный дом с апельсиновой рощей, завел кур, овец, прочий домашний скот и зажил счастливо подальше от бывших соотечественников, от которых достаточно натерпелся и которых больше не желал видеть. Единственное, о чем он жалел – так это о том, что слишком рано выдал замуж младшую дочь, причем за человека, которому она явно не мила, ну чего ему стоило тогда послать Элендила куда подальше и сказать, например, что она еще не готова стать невестой! Время показало, что он был не так уж неправ, да только слово – не птица, вылетит – не поймаешь, и он сам, на свое счастье, начав новую жизнь в чужой стране, так никогда ничего и не узнал о дальнейшей судьбе Фириэли. Зато обе старшие дочки взаимно приглянулись каким-то местным князьям; те, что-то зная о нуменорских обычаях, без родительского благословения к девушкам подходить не стали, а отправились к отцу просить разрешения жениться. Тот, в очередной раз с досадой вспомнив младшую, дал согласие – пусть хоть эти будут счастливы.
В конце февраля того же года в Роменне появился какой-то странный не то человек, не то эльф, который, к большому удивлению всех жителей города, ходил по улицам, пел печальные песенки и рассказывал более чем непонятные вещи. В его байках Моргот, то бишь Мелькор, представал несчастным безвинным страдальцем, жившим в удивительной крепости, которого ни за что ни про что покарали Валар, а его прислужники – прекрасными благородными созданиями. Люди порой смеялись, крутили пальцем у виска или пытались по-доброму объяснять гостю, что он ошибается, но, к счастью, морду за его побасенки ему так и не набили, сочтя его попросту безумным. Потом сумасшедший куда-то исчез, ходили слухи, что он перебрался в Арменелос, и вскоре все о нем забыли.
Шестого марта, в полдень, жена Исилдура родила долгожданного сына, которого назвали Элендуром – молодому отцу пришлось раскошелиться на кругленькую сумму, чтобы госпожа Нилубэт пришла помочь Фириэли, потому что после угроз Тайной Стражи рисковать за небольшие деньги женщина не собиралась. Семья Элендила в тот момент и не подозревала о том, что давно пропавшая Мериль, а ныне Зимрабет и супруга старшего советника короля, в тот же день и час тоже стала матерью, и на свет появился ее третий ребенок. Родители немного поразмышляли и решили дать малышу имя на Ах’энн; так их младшенький стал Тхэссом.
Летом того же года, где-то в начале августа, Зимрабет вечером укладывала спать маленького сына и в открытое окно услышала, как ее муж с кем-то ругается у дворцовой ограды.
- Он любит тебя, и я прощаю тебя! – донесся до нее писклявый девичий голосок.
Саурон хрипло рассмеялся.
- Меня? Ты? За что? Помнится, в свое время я сказал тебе, что ты дура, а мой отец заставил меня перед тобой извиниться и сказать, что я сожалею об этом. Так вот, я еще раз повторю тебе свой тогдашний ответ: Элхэ, я очень сожалею, что ты дура.
Жену старшего советника разговор заинтересовал, и она, уложив ребенка, подошла ближе к окну и прислушалась. Неужели здесь появилось очередное воплощение кого-то из многострадальных Эллери, о которых пару раз с явным неудовольствием говорил ее супруг?
- Ты не только дура, но еще предательница и безответственная мать, - продолжал Саурон. – Мой папаша сам был без мозгов и позволял вам творить все, что пожелаете. У меня такого не увидишь. В моих владениях царит идеальный порядок. Во-первых, я построил для всех детей школы и обязал всех своих подручных – и людей, и орков – обязательно учиться писать, читать и считать. Я создал на основе орочьих наречий единый литературный язык, и вместе с Келебримбором мы придумали для него письменность. Благодаря этому любой из них может прочитать мой приказ, а я, знаешь ли, не люблю, когда мои требования не выполняются с точностью до предлогов, союзов, междометий и мельчайших черточек. Во-вторых, мои подчиненные прекрасно знают, что если они осмелятся со мной спорить, игнорировать мои распоряжения, своевольничать или еще что-то в этом духе, то им же будет очень плохо. Я бы тебя за неисполнение приказа, да еще в военное время и в крайне опасной ситуации, не просто по головке не погладил – я бы с тебя содрал заживо кожу, а то, что осталось, вывесил бы на внешней стене Барад-Дура, причем не тогда, когда оно уже сдохло, а когда оно еще дергается и пищит. Остальным для острастки, чтобы ни у кого даже малейшей мысли не возникало о дезертирстве и самоуправстве.
- Ортхэннэр, ты жесток! Правильно про тебя Учитель говорил, что ты жесток! – встрял в беседу высокий мужской голос.
- Наурэ, заткни хлебальник, пока не заболел переломом челюсти, - оборвал его старший советник; Зимрабет с интересом слушала, как ее супруг словесно расправляется с явно не слишком симпатичными ему гостями из прошлого. – Я пока с Элхэ беседовал, а до тебя еще очередь не дошла. Неприлично встревать в чужой разговор. Так вот, Элхэ, или как тебя там сейчас зовут – Алмиэль вроде, да? В смертельно опасной ситуации ты не выполнила приказ, подставила всех и сорвала план, который мой отец так долго готовил. Мелькор был слишком добрый и безалаберный, поэтому такое дело сошло тебе с рук. Что я бы с тобой сделал за прямое игнорирование моих распоряжений, я уже сказал. Увидел бы в бою – сам бы тебя зарубил. Идем дальше. Чего ты все на Учителя своего драгоценного пялилась и до сих пор по нему сохнешь, который ты там раз в Арду возвращаешься? Дело безнадежное, не нужна ты ему, да его, поди уж, и на свете давным-давно нет. Подцепи себе какого-нибудь нуменорца посимпатичней да поприличней, выходи замуж и живи, как все. Если хочешь, могу тебя и с кем-нибудь из своих познакомить. Есть у меня и люди, и орки, и эльфы, на любой вкус. Конечно, тебе наверняка больше всего понравился бы Келебримбор, он же правнук Тайли, да только он уж давно занят. Вон Маэглин, мой комендант. Красавец, мастер на все руки, не женат – чем тебе не подойдет?
- Он правнук того, кто погубил мой народ! – запищала Элхэ.
- Вот ведь вас заклинило, хрен знает когда это было… Ладно, не по душе тебе родич Финвэ – идем дальше, - Саурон явно издевался, ему было интересно, как среагирует собеседница на такие предложения. – Мортанг, предводитель мордорских орков и мой командующий восточной армией. Не такой красавец, как эльфы да нуменорцы, зато сильный, дети будут здоровые, умный, исполнительный. Эрион, мой пятый назгул. Целитель великолепный, если заболеет кто в семье чем – быстро на ноги поставит. Когда в доме свой врач, так никакие беды не страшны. Аргор, мой главнокомандующий. Женщинам нравится, кто с ним связывался – говорят, что в постели просто огонь, не пожалеешь. А еще…
- Ортхэннэр, ты бессовестный и бесчувственный! – снова встрял Наурэ. – Мы можем истинно любить только раз в жизни! Ты же…
- Слово «заткнись» тебе непонятно, да? – разозлился старший советник. – Еще одно слово, и я тебя и в самом деле навеки избавлю от необходимости чистить зубы. Так вот, Элхэ, закончим сначала с тобой, и ты по-хорошему отсюда свалишь, после чего сосчитаешь до десяти, выкинешь всю дурь из головы, забудешь моего папашу и выйдешь замуж за какого-нибудь обычного парня либо просто займешься чем-нибудь полезным. Помнится, отец, когда ты опять вылезла в качестве Ахтэнэ и принялась ему надоедать, тебя пристроил. Был у тебя вполне приличный супруг, Хурином звали, так? Чем он тебе не угодил? Вроде не пил, руку на тебя не поднимал, в доме достаток, дети сыты и одеты, к чужим бабам под юбки не лазил. Так нет же, померла ты гордо, из-за родителя моего дражайшего вся в печали, и детей непонятно на кого оставила, к тому же незаконченную вышивку, по словам свидетелей, тебе было куда жальче, чем младшенького. Не смотри на меня с таким удивлением, у меня везде есть уши, и я все про тебя знаю. Теперь ты, Наурэ, проповедничек и черный менестрель недоделанный – удивляюсь, как это тебе Верные в Роменне сразу в рожу не дали, я бы засветил, нашел ты время, место и благодарных слушателей про любимого Учителя вещать. Хотя поешь ты все равно хреново, голос у тебя как в жопе волос – тонок, да не чист.
Эллеро обиженно что-то пробурчал, но Саурон не собирался слушать его возмущенные тирады.
- Первое, что я хочу тебе сказать: сейчас, когда отца нет, главный здесь я. Умные люди, да и не только люди, давно это поняли и держатся ко мне поближе, потому что знают, что со мной проще выжить, да и не просто выжить, а жить хорошо. Аллуа, например, все это осознала, и поэтому мы до сих пор прекрасно с ней общаемся. Я, знаешь ли, верный друг и заботливый властелин, могу протянуть руку помощи и вызволить тебя из любой неприятности, как в свое время Келебримбора и Эриона, но я и крайне опасный враг. Не хочешь со мной дружить и быть моим союзником – просто сиди тихо и не смей мне мешать и вставлять мне палки в колеса. Объявишь мне войну – проиграешь. Только попробуй сделать что-нибудь мне поперек, и я тебя из-под земли достану и убью, причем запомни, что сдохнешь ты не сразу, а, возможно, через несколько крайне неприятных лет. Я много чего умею, в частности, я прекрасный мастер по металлу, ювелир и целитель, но лучше всего у меня получается убивать, и с особым наслаждением я вышибу тебе мозги, если ты посмеешь перейти мне дорогу.
Наурэ глубоко вздохнул.
- Тебя не зря прозвали Жестоким.
- Не зря, и за дело, - не без гордости согласился Саурон. – Подумай как следует. Я никого рядом с собой насильно не держу. Если не хочешь мне помогать, не надо, главное – только не мешай. Кто не со мной, тот не обязательно против меня, а вот тем, кто попробует мне мешать, хорошо не будет.
ficbook.net/readfic/94084/3396593#part_content
Предупреждаю: эпизод не окончен, продолжение в следующей главе. Выложила что успела, я все-таки не дома с нормальным Скайлинком.
Страшная смерть Абарзагара; семья Фириэли бежит из Нуменора; рождение Элендура и Тхэсса; Саурон и гости из прошлого: проповедники мелькорианства и перебранка с Наурэ
В начале января 3299 года всю Роменну потрясло ужасное событие: безвременной смертью погиб Абарзагар, причем самым страшным было то, что виновником трагедии оказался кто-то из его детей-близнецов. Будучи человеком весьма строгих правил, отец запрещал своим сыновьям развратничать, однако они продолжали, улучив удобную минутку, тайком забавляться то друг с другом, то еще с кем-нибудь. Однажды вечером жене Абарзагара захотелось перекусить, и она, сделав себе несколько бутербродов с сыром, оставила нож на столе в гостиной; бедная женщина даже не подозревала, что ее забывчивость сыграет роковую роль в судьбе ее супруга. Утром следующего дня отец семейства отправился по делам в роменнский порт; он был прекрасным ювелиром, и за его изделия купцы из Харада платили очень приличные деньги. Сбыв очередную партию серег, колец и ожерелий южанам, он пошел домой и, открыв дверь в гостиную, увидел там ужасную картину – Ломизир с Уризагаром, раздетые донага, вовсю обнимались на узорном кхандском ковре перед камином. Они не ожидали, что отец в этот раз так быстро закончит торговаться с купцами, и решили в его отсутствие не терять зря времени. На мгновение Абарзагар потерял дар речи, а потом схватил стоявшую в углу кочергу и набросился на сыновей с бранью и побоями. Кто-то из близнецов, защищаясь – потом они так и не сознались, кто именно – схватил со стола случайно забытый матерью нож, который так кстати подвернулся под руку, и воткнул его отцу в шею. Тот умер на месте; близнецы, осознав, что наделали, пошли и добровольно сдались властям. Парочку мораданенышей за отцеубийство, естественно, приговорили к смертной казни. Несчастную жену Абарзагара приютила у себя сестра – оставлять ее одну было нельзя, бедная женщина совершенно помешалась.
Ар-Фаразон тем временем долго думал, какую бы еще гадость сделать Верным, и наконец ему в голову пришла очередная блестящая с его точки зрения идея. Он был в курсе того, что некоторые из сторонников его ненавистного родича Амандила время от времени тайно или даже явно поднимаются на Менельтарму, чтобы оставить там приношения Эру Илуватару или обратиться к Единому с молитвами, и издал указ, в котором категорически запрещалось подходить к горе или тем более посещать заброшенное святилище под страхом жестокой смертной казни. Верные ничего хорошего от короля, разумеется, уже давно не ждали, но его новая выдумка их не слишком напугала: могло быть и хуже. Нельзя ходить к Менельтарме – нехорошо, конечно, но в крайнем случае можно тайно молиться Эру и великим Валар и дома. Однако король быстро понял, что его выдумка не возымела желаемого эффекта, и изобрел кое-что новенькое: для всех Верных вне зависимости от трудоспособности или наличия в семье детей и стариков он поднял налоги на имущество и прибыль с торговли или занятия какой-либо деятельностью аж в десять раз. Тот, кто не мог заплатить требуемую сумму, рисковал оказаться на улице вместе с домочадцами, а то и вообще угодить в темницу. После этого многие сторонники Амандила и в самом деле впали в панику – если не считать самого лорда Андуниэ и его близких родичей, народ в Роменне по большей части жил довольно небогатый, и люди не представляли себе, где им взять такие деньги. Несчастную Фириэль за месяц до родов ждало более чем неприятное известие: однажды вечером на пороге ее дома появилась ее старшая сестра Илиэн, пока что еще незамужняя, и сказала, что они всей семьей решили перебраться в Средиземье.
- Фириэль, - говорила девушка, размазывая по лицу слезы, - мне, честно говоря, совсем не хочется уезжать и оставлять тебя тут, но тебе все-таки муж хороший попался, обеспеченный, а у нас нет возможности платить налоги королю, поэтому мы уезжаем. Отец продал дом почти за бесценок какому-то морадану, вещи мы собрали, приходи завтра утром попрощаться на пристань. Устроимся где-нибудь на материке – попробуем написать. Удачи вам, держитесь тут, надеюсь, арузани больше ничего не придумают. Мы договорились с одним торговцем с юга, поедем на его корабле. Сейчас море часто бывает неспокойным, но буду молиться, чтобы мы добрались благополучно. Жаль, конечно, что я так и не увижу своего племянника совсем маленьким, но мы наверняка свидимся позже.
Жена Исилдура горько заплакала, но сделать она ничего не могла: против короля и его чиновников с их ненавистью к Верным не попрешь, с семьей расставаться – сердце кровью обливается, но ее теперешний долг как замужней женщины – всегда оставаться рядом с мужем, что бы ни происходило. Вообще-то она могла бы попросить денег у кого-то из родственников супруга, чтобы помочь своим родителям, но постеснялась даже заговорить об этом. Впрочем, если бы Амандил или его сын сами предложили близкими Фириэли денег, ее мать с отцом наверняка бы их и не взяли. Они и так стеснялись того, что их дочь волей судьбы вышла замуж за человека сильно выше себя по положению, и старались по мере возможности держаться от новообретенных родичей подальше, чтобы не чувствовать себя неуютно. Несмотря на всю свою любовь к мужу, Фириэль очень скучала по родителям, братьям и сестрам, которые после свадьбы редко заглядывали к ней в гости и неохотно звали ее к себе. И вот теперь – расставание. Возможно, что очень надолго, кто знает.
Утром следующего дня она вместе с мужем отправилась в городской порт прощаться с родными. Погода стояла просто отвратительная. Низкое серое небо напоминало толстую перину, из которой хлопьями сыпался обледеневший мокрый пух. Под ногами хлюпало месиво из мокрого снега с грязью, а противный холодный ветер пронизывал до костей, и на фоне этого какой-то нелепой гигантской игрушкой смотрелся стоявший на якоре в порту харадский торговый корабль, с владельцем которого отец Фириэли договорился за вполне умеренную плату, что тот отвезет их в Средиземье – никто из нуменорских моряков и торговцев не высказал желания связываться с семьей Верных и брать на себя ответственность за такое дело. Молодая женщина рыдала в голос, обнимая родителей, братьев и сестер, потому что прекрасно понимала, насколько опасным может быть плавание по холодному зимнему морю в сезон штормов. Родственники еще раз пообещали ей написать, как только прибудут на место и обоснуются на материке, Исилдур же, сухо попрощавщись, все оставшееся время угрюмо молчал – ему казалось, что больше они с Фириэлью их никогда не увидят, и дело здесь вовсе не в том, что им грозит верная смерть в бурном море. Он не стал ничего говорить жене – и расстраивать ее не хотел, и боялся, что она не поверит, но предчувствие, хоть он сам того не знал и не узнал никогда, его не обмануло. Добравшись до Средиземья, его тесть с семьей поселился в Арханне – одной из областей Харада, ничего, что жарко, главное – подальше от нуменорцев с их вечными закидонами, жестокостью к своим и чужим и страстью к развязыванию войн. Там он сменил имя, купил себе вполне приличный дом с апельсиновой рощей, завел кур, овец, прочий домашний скот и зажил счастливо подальше от бывших соотечественников, от которых достаточно натерпелся и которых больше не желал видеть. Единственное, о чем он жалел – так это о том, что слишком рано выдал замуж младшую дочь, причем за человека, которому она явно не мила, ну чего ему стоило тогда послать Элендила куда подальше и сказать, например, что она еще не готова стать невестой! Время показало, что он был не так уж неправ, да только слово – не птица, вылетит – не поймаешь, и он сам, на свое счастье, начав новую жизнь в чужой стране, так никогда ничего и не узнал о дальнейшей судьбе Фириэли. Зато обе старшие дочки взаимно приглянулись каким-то местным князьям; те, что-то зная о нуменорских обычаях, без родительского благословения к девушкам подходить не стали, а отправились к отцу просить разрешения жениться. Тот, в очередной раз с досадой вспомнив младшую, дал согласие – пусть хоть эти будут счастливы.
В конце февраля того же года в Роменне появился какой-то странный не то человек, не то эльф, который, к большому удивлению всех жителей города, ходил по улицам, пел печальные песенки и рассказывал более чем непонятные вещи. В его байках Моргот, то бишь Мелькор, представал несчастным безвинным страдальцем, жившим в удивительной крепости, которого ни за что ни про что покарали Валар, а его прислужники – прекрасными благородными созданиями. Люди порой смеялись, крутили пальцем у виска или пытались по-доброму объяснять гостю, что он ошибается, но, к счастью, морду за его побасенки ему так и не набили, сочтя его попросту безумным. Потом сумасшедший куда-то исчез, ходили слухи, что он перебрался в Арменелос, и вскоре все о нем забыли.
Шестого марта, в полдень, жена Исилдура родила долгожданного сына, которого назвали Элендуром – молодому отцу пришлось раскошелиться на кругленькую сумму, чтобы госпожа Нилубэт пришла помочь Фириэли, потому что после угроз Тайной Стражи рисковать за небольшие деньги женщина не собиралась. Семья Элендила в тот момент и не подозревала о том, что давно пропавшая Мериль, а ныне Зимрабет и супруга старшего советника короля, в тот же день и час тоже стала матерью, и на свет появился ее третий ребенок. Родители немного поразмышляли и решили дать малышу имя на Ах’энн; так их младшенький стал Тхэссом.
Летом того же года, где-то в начале августа, Зимрабет вечером укладывала спать маленького сына и в открытое окно услышала, как ее муж с кем-то ругается у дворцовой ограды.
- Он любит тебя, и я прощаю тебя! – донесся до нее писклявый девичий голосок.
Саурон хрипло рассмеялся.
- Меня? Ты? За что? Помнится, в свое время я сказал тебе, что ты дура, а мой отец заставил меня перед тобой извиниться и сказать, что я сожалею об этом. Так вот, я еще раз повторю тебе свой тогдашний ответ: Элхэ, я очень сожалею, что ты дура.
Жену старшего советника разговор заинтересовал, и она, уложив ребенка, подошла ближе к окну и прислушалась. Неужели здесь появилось очередное воплощение кого-то из многострадальных Эллери, о которых пару раз с явным неудовольствием говорил ее супруг?
- Ты не только дура, но еще предательница и безответственная мать, - продолжал Саурон. – Мой папаша сам был без мозгов и позволял вам творить все, что пожелаете. У меня такого не увидишь. В моих владениях царит идеальный порядок. Во-первых, я построил для всех детей школы и обязал всех своих подручных – и людей, и орков – обязательно учиться писать, читать и считать. Я создал на основе орочьих наречий единый литературный язык, и вместе с Келебримбором мы придумали для него письменность. Благодаря этому любой из них может прочитать мой приказ, а я, знаешь ли, не люблю, когда мои требования не выполняются с точностью до предлогов, союзов, междометий и мельчайших черточек. Во-вторых, мои подчиненные прекрасно знают, что если они осмелятся со мной спорить, игнорировать мои распоряжения, своевольничать или еще что-то в этом духе, то им же будет очень плохо. Я бы тебя за неисполнение приказа, да еще в военное время и в крайне опасной ситуации, не просто по головке не погладил – я бы с тебя содрал заживо кожу, а то, что осталось, вывесил бы на внешней стене Барад-Дура, причем не тогда, когда оно уже сдохло, а когда оно еще дергается и пищит. Остальным для острастки, чтобы ни у кого даже малейшей мысли не возникало о дезертирстве и самоуправстве.
- Ортхэннэр, ты жесток! Правильно про тебя Учитель говорил, что ты жесток! – встрял в беседу высокий мужской голос.
- Наурэ, заткни хлебальник, пока не заболел переломом челюсти, - оборвал его старший советник; Зимрабет с интересом слушала, как ее супруг словесно расправляется с явно не слишком симпатичными ему гостями из прошлого. – Я пока с Элхэ беседовал, а до тебя еще очередь не дошла. Неприлично встревать в чужой разговор. Так вот, Элхэ, или как тебя там сейчас зовут – Алмиэль вроде, да? В смертельно опасной ситуации ты не выполнила приказ, подставила всех и сорвала план, который мой отец так долго готовил. Мелькор был слишком добрый и безалаберный, поэтому такое дело сошло тебе с рук. Что я бы с тобой сделал за прямое игнорирование моих распоряжений, я уже сказал. Увидел бы в бою – сам бы тебя зарубил. Идем дальше. Чего ты все на Учителя своего драгоценного пялилась и до сих пор по нему сохнешь, который ты там раз в Арду возвращаешься? Дело безнадежное, не нужна ты ему, да его, поди уж, и на свете давным-давно нет. Подцепи себе какого-нибудь нуменорца посимпатичней да поприличней, выходи замуж и живи, как все. Если хочешь, могу тебя и с кем-нибудь из своих познакомить. Есть у меня и люди, и орки, и эльфы, на любой вкус. Конечно, тебе наверняка больше всего понравился бы Келебримбор, он же правнук Тайли, да только он уж давно занят. Вон Маэглин, мой комендант. Красавец, мастер на все руки, не женат – чем тебе не подойдет?
- Он правнук того, кто погубил мой народ! – запищала Элхэ.
- Вот ведь вас заклинило, хрен знает когда это было… Ладно, не по душе тебе родич Финвэ – идем дальше, - Саурон явно издевался, ему было интересно, как среагирует собеседница на такие предложения. – Мортанг, предводитель мордорских орков и мой командующий восточной армией. Не такой красавец, как эльфы да нуменорцы, зато сильный, дети будут здоровые, умный, исполнительный. Эрион, мой пятый назгул. Целитель великолепный, если заболеет кто в семье чем – быстро на ноги поставит. Когда в доме свой врач, так никакие беды не страшны. Аргор, мой главнокомандующий. Женщинам нравится, кто с ним связывался – говорят, что в постели просто огонь, не пожалеешь. А еще…
- Ортхэннэр, ты бессовестный и бесчувственный! – снова встрял Наурэ. – Мы можем истинно любить только раз в жизни! Ты же…
- Слово «заткнись» тебе непонятно, да? – разозлился старший советник. – Еще одно слово, и я тебя и в самом деле навеки избавлю от необходимости чистить зубы. Так вот, Элхэ, закончим сначала с тобой, и ты по-хорошему отсюда свалишь, после чего сосчитаешь до десяти, выкинешь всю дурь из головы, забудешь моего папашу и выйдешь замуж за какого-нибудь обычного парня либо просто займешься чем-нибудь полезным. Помнится, отец, когда ты опять вылезла в качестве Ахтэнэ и принялась ему надоедать, тебя пристроил. Был у тебя вполне приличный супруг, Хурином звали, так? Чем он тебе не угодил? Вроде не пил, руку на тебя не поднимал, в доме достаток, дети сыты и одеты, к чужим бабам под юбки не лазил. Так нет же, померла ты гордо, из-за родителя моего дражайшего вся в печали, и детей непонятно на кого оставила, к тому же незаконченную вышивку, по словам свидетелей, тебе было куда жальче, чем младшенького. Не смотри на меня с таким удивлением, у меня везде есть уши, и я все про тебя знаю. Теперь ты, Наурэ, проповедничек и черный менестрель недоделанный – удивляюсь, как это тебе Верные в Роменне сразу в рожу не дали, я бы засветил, нашел ты время, место и благодарных слушателей про любимого Учителя вещать. Хотя поешь ты все равно хреново, голос у тебя как в жопе волос – тонок, да не чист.
Эллеро обиженно что-то пробурчал, но Саурон не собирался слушать его возмущенные тирады.
- Первое, что я хочу тебе сказать: сейчас, когда отца нет, главный здесь я. Умные люди, да и не только люди, давно это поняли и держатся ко мне поближе, потому что знают, что со мной проще выжить, да и не просто выжить, а жить хорошо. Аллуа, например, все это осознала, и поэтому мы до сих пор прекрасно с ней общаемся. Я, знаешь ли, верный друг и заботливый властелин, могу протянуть руку помощи и вызволить тебя из любой неприятности, как в свое время Келебримбора и Эриона, но я и крайне опасный враг. Не хочешь со мной дружить и быть моим союзником – просто сиди тихо и не смей мне мешать и вставлять мне палки в колеса. Объявишь мне войну – проиграешь. Только попробуй сделать что-нибудь мне поперек, и я тебя из-под земли достану и убью, причем запомни, что сдохнешь ты не сразу, а, возможно, через несколько крайне неприятных лет. Я много чего умею, в частности, я прекрасный мастер по металлу, ювелир и целитель, но лучше всего у меня получается убивать, и с особым наслаждением я вышибу тебе мозги, если ты посмеешь перейти мне дорогу.
Наурэ глубоко вздохнул.
- Тебя не зря прозвали Жестоким.
- Не зря, и за дело, - не без гордости согласился Саурон. – Подумай как следует. Я никого рядом с собой насильно не держу. Если не хочешь мне помогать, не надо, главное – только не мешай. Кто не со мной, тот не обязательно против меня, а вот тем, кто попробует мне мешать, хорошо не будет.
ficbook.net/readfic/94084/3396593#part_content
@темы: Средиземье, фанфики
-
-
26.08.2013 в 00:52А почему своего третьего ребенка Саурон и Зимрабет назвали Скорпионом?
Эпизод с Наурэ (как он в Нуменор попал, кстати?) и Элхэ позабавил. Вот так легенды разбиваются о суровую действительность. ))
-
-
26.08.2013 в 10:22Там продолжение в следующей главе, про то, как Наурэ попал в Нуменор, тоже будет.
-
-
26.08.2013 в 20:41Диалог Саушки и эллеро было очень интересно читать. Особенно тот момент, когда Сау подбирает мужа Элхе. Некоторые Сауроны перлы можно на цитаты разобрать. Вот как эту: читать дальше
Одно интересно: на ком же все таки женился Келебримбор?
-
-
26.08.2013 в 21:34-
-
27.08.2013 в 10:16Только одна догадка - Тхурингветиль
-
-
27.08.2013 в 11:19-
-
30.08.2013 в 18:27Да!
вместе с Келебримбором мы придумали для него письменность
Какую такую письменность? Надпись на Кольце была сделана тэнгваром Феанора!
Во-вторых, мои подчиненные прекрасно знают, что если они осмелятся со мной спорить, игнорировать мои распоряжения, своевольничать или еще что-то в этом духе, то им же будет очень плохо. Я бы тебя за неисполнение приказа, да еще в военное время и в крайне опасной ситуации, не просто по головке не погладил – я бы с тебя содрал заживо кожу, а то, что осталось, вывесил бы на внешней стене Барад-Дура, причем не тогда, когда оно уже сдохло, а когда оно еще дергается и пищит. Остальным для острастки, чтобы ни у кого даже малейшей мысли не возникало о дезертирстве и самоуправстве.
В это верю. В то, что Саурон заботится о подданных - нет. В доброго Мелькора не верю тем более.
Да, приложить этих эллери надо было - хотя не Саурону бы их упрекать... Но глава интересная, спасибо!
-
-
30.08.2013 в 19:50Про казнь - хорошо, потом распишу чуть подробнее
Он о них заботится в меру необходимости. Если не будет совсем заботиться - ему ж плохо будет, это нелогично
По поводу Мелькора - если даже смотреть на ЧКА шного, то доброта там весьма и весьма относительная. Манипулятор он хороший. И гад. И туп неописуемо.
-
-
30.08.2013 в 22:15Саурон чрезвычайно расчетлив
-
-
30.08.2013 в 22:31-
-
30.08.2013 в 22:41-
-
31.08.2013 в 18:03