Сделай доброе дело - помоги Злу победить! // Душитель свободы и демократии// EVIL IS GOOD
секс для чайников и харадская Камасутра; Ар-Фаразон окончательно съехал с катушек- Так, это уже очень интересно, - шепнул он жене.
- Только не бей его, - Зимрабет схватила его за руку.
- Я когда-нибудь бил своих детей? – удивленно поднял брови старший советник; смятая постель и валявшееся в углу скомканное голубое платье вполне красноречиво говорили о том, что здесь произошло. – Сначала побеседую с этим малолетним развратником, а потом посмотрим, стоит ли ему слегка отвесить. Я не сторонник рукоприкладства, но все зависит от ситуации.
- Вообще-то он не такой уж и малолетний, я ненамного старше была, когда за тебя замуж вышла, - прокомментировала его жена.
- Ладно, сейчас все выясним.
Мортаур, явно увлеченный любованием своей новой знакомой, даже и сообразить не успел, когда перед ним внезапно появился вернувшийся родитель.
- Ну что ж, позволь узнать, кто это тут с тобой? Почему ты нас с ней не знакомишь и вообще делаешь вид, будто нас не замечаешь?
Юноша поднял глаза и глубоко вздохнул. Проклятье, он не заметил, как быстро пролетело время и вернулись отец с матерью… а ведь он даже и не успел спросить у этой Верной, как ее зовут!
- Прости, папа, я и в самом деле не заметил, как вы вошли… Это… это…
- Ты что, переспал с женщиной и даже не поинтересовался ее именем? – отец никогда не поднимал на Мортаура руку, но тот прекрасно знал, когда Саурон злится – он умел внушать людям страх и без каких-то внешних проявлений жестокости.
- Алмариэль. Меня зовут Алмариэль, - осторожно проронила девушка, которая в это время скромно сидела, опустив глаза и сложив руки на коленях. – Простите меня, господин старший советник. Мне не стоит больше здесь находиться, я сейчас же покину ваш дом.
- А ну, сиди тихо! – грозно прошипел Саурон, не повышая голоса; про себя он подумал, что девочка не из трусливых – мужественно держится в присутствии воплощенного зла, другой человек на ее месте наверняка бы уже в обморок упал. – Куда ты пойдешь, ты вообще знаешь, что время уже далеко за полночь? Пусть лучше мой милый сын поведает мне в подробностях, кто ты такая и как ты здесь оказалась.
Алмариэль залилась краской – она понимала, что сейчас речь пойдет о вещах очень неприличных. Мортаур принялся сбивчиво рассказывать о том, как отобрал девушку у Миналбэля и его гвардейцев, привел домой, пообещав отпустить после того, как… а потом…
- Все, хватит, остальное можешь не рассказывать, и так ее смущаешь, мне все понятно, - остановил его отец. – С одной стороны, безусловно, ты повел себя достойно и по сути дела спас ее от верной смерти, с другой… ну ты и придурок. Я все понимаю, ты хотел как лучше, пообещал Алмариэли жизнь и свободу, но сам подумай: куда она теперь пойдет и что будет делать? А если она от тебя забеременеет?
Девушка вздрогнула. Мортаур тоже испуганно опустил глаза.
- Слушайте, хватит тут краснеть и бледнеть, вы уже не маленькие, должны знать, как и почему дети-то рождаются.
- Отпустить он ее решил, умник, - прокомментировала мать. – Знаешь, само желание кого-то спасти можно назвать похвальным, но тут надо и о другом думать: что ты будешь потом с этим спасенным делать. Если ты кому-то помогаешь, так отвечай потом за него и помогай как следует, а не только отчасти. Кроме того… ты, конечно, не ведешь себя подобно этому выродку Миналбэлю, но насиловать кого-то, пользуясь его беспомощным состоянием… знаешь, я не думала, что мой сын на такое способен.
- Я ее не насиловал! – возмутился Мортаур с видом оскорбленной невинности; Алмариэль пыталась сохранять спокойствие, хотя ее едва не трясло от ужаса.
- Да, да, конечно, - покачала головой Зимрабет. – Видимо, она сама к тебе приставала, так я и поверила. Был у меня один знакомый, тоже пытался при помощи каких-то витиеватых словесных уловок всех убедить в том, что насилие и принуждение – это якобы разные вещи и в последнем нет ничего страшного. Так вот, я тебе прямо скажу: до такого, как Миналбэль и его дружки, ты, конечно, не опустился, но большой разницы между тем, чтобы избить женщину до бесчувствия или привязать ее к кровати, а потом зверски над ней надругаться, и тем, чтобы принуждать ее с тобой спать, пользуясь тем, что она попала в беду и ей некого больше просить о помощи, я не вижу!
Мортаур опустил глаза – ему было очень стыдно.
- Можно мне все-таки уйти? – нерешительно произнесла Алмариэль еле слышным голосом. – Я, честное слово, ничего не…
- Молчать, - Черный Майя смерил ее таким взглядом, что девушку словно парализовало. – Никуда ты не пойдешь, пока у меня не будет точной уверенности в том, что ты снова никуда не вляпаешься. Моя жена права: если кому-то помогаешь, то делать это надо так, чтобы этому человеку уж точно потом плохо не было, а то мой сыночек тоже надумал – отпустить тебя в никуда, да еще если и в самом деле без последствий не обойдется… Никак не могу взять в толк, откуда в народе бытует глупая уверенность, будто с первого раза забеременеть нельзя.
Алмариэль снова вздрогнула. Мысль о том, что такое может произойти, пугала ее, хотя она изо всех сил старалась держаться стойко.
- Во времена моей юности, когда я еще жил в Лаан Гэлломэ, - с легкой усмешкой продолжал старший советник, - мой младший брат Тевильдо очень любил гулять по окрестным лесам в зверином обличье. Как вы наверняка все знаете, я могу предстать перед другими в виде черного волка, а вот он предпочитает черного кота харадской породы – ушастенькие такие, узкомордые и раскосые, причем Тевильдо по сути дела неотличим от обычного драного сорного уличного зверька. Неудобные случаи уже бывали, когда кто-то выдавал в присутствии моего братишки нечто нежелательное, думая, что это всего лишь дворовый кот, а он внезапно принимал человеческий облик и сильно всех смущал. Так вот, в обличье кота Тевильдо и питается тем, что всегда едят эти животные – мышами, птичками, кроликами, лягушками и прочей мелкой живностью. Однажды мой старый недруг Гэленнар, который в ту пору был еще ребенком, со скандалом, дракой и слезами отобрал у моего брата свежепойманного крольчонка, а кот, когда ловит добычу, запускает в нее все зубы и когти. И что же вы думаете? Кролик с распоротым животом и вылезшими кишками долго загибался на глазах у этого придурка Соото, а тот потом три дня рыдал и причитал: он же как лучше хотел, он зверюшку спас. Я ему так и сказал: башкой думай, тупица, либо ты учись целительскому делу, либо уж не берись и отдай крольчонка Тевильдо доедать.
Алмариэль плохо понимала, о чем он говорит, но подумала, что убивать ее Саурон однозначно не собирается… и вроде он даже не такой уж и страшный, если только не смотреть ему прямо в глаза.
- Папа, но я же не хотел ничего плохого… - виновато произнес Мортаур. – Мне стало ее очень жалко, и она мне очень…
- Понравилась, я все понимаю, - ответил тот. – А вот теперь подумай, куда бы она потом пошла и каково бы ей было оказаться среди чужих людей с подарочком, да еще и не просто от какого-то рядового морадана?
- Слушай, солнышко ты мое, я сама жила в детстве среди Верных и прекрасно знаю, чем там для женщин чревато такое, как они считают, бесчестье, - укоризненно произнесла Зимрабет. – Правда, обычно неприятную историю удавалось замять, люди просто прикрывали позор свадьбой на скорую руку, хотя все вокруг говорили про них нехорошее, но бывали случаи, когда с незамужними матерями очень жестоко обращались их собственные родственники. С твоей стороны было очень гадко пользоваться чьей-то беспомощностью, пусть ты и не посчитал это таким уж мерзким поступком.
- А я что… если неприятную историю надо замять,- собрался с духом Мортаур, - можно и замять. Почему бы мне, собственно говоря, и не жениться, - он осторожно покосился на Алмариэль.
- Это ты не у меня спрашивай. И не передо мной извиняйся, - ответила его мать, - мне вот еще интересно, как теперь нам придется выкручиваться перед королем.
- Я… я думаю, что смогу его полюбить, - нерешительно подала голос Алмариэль, тоже искоса глядя на Мортаура. – Ваш сын… он добрый. Он меня ничем не обидел.
- Так уж прямо и ничем? – ехидно ухмыльнулся Саурон.
Воспитанная в строгих традициях Алмариэль предпочла смириться – она была даже рада, что все так кончилось, и незаметно вздохнула с облегчением. Значит, вот он, ее суженый, раз уж так вышло, значит, так тому и быть. В конце концов, Мортаур – отнюдь не самый плохой жених, по крайней мере, он и в самом деле руку на нее не поднимал, не был с ней грубым и не называл ее дурными словами. С ней могли случиться куда более страшные вещи: те морэдайн имели возможность безнаказанно над ней надругаться, а потом жестоко убить, да и если бы она по-прежнему жила в родительском доме – кто знает, кого бы ей отец с матерью выбрали в мужья? Вон соседская дочь впервые увидела своего супруга в день свадьбы – страшно и подумать: ниже ее ростом и к тому же без одного глаза, в детстве во время игры себе палкой его выколол. Мало того, нет бы во время торжества, как полагается, поблагодарить родных и друзей за поздравления и подарки, улыбаться, обнять и поцеловать невесту – так ведь смотрел в пол и молчал, будто ему рот зашили. Ничего не поделаешь, иди и живи, раз родители так решили, Мортаур хоть красивый, хотя стесняется не меньше, чем она. Что же до его отца – ну, прежде всего, родителей не выбирают, ее теперь уже нареченный не решал, в чьей семье ему предстоит появиться на свет. Кроме того, Саурон вроде бы не такой уж и кровожадный, как рассказывают, вполне мог бы убить ее на месте, но не убил ведь и вроде бы как пока не собирается.
- С королем я разберусь сам, недаром я зовусь самым омерзительным лгуном Средиземья, а вот Мортауру надо еще очень долго учиться, - добавил Черный Майя с легким оттенком самодовольства. – Слушайте внимательно: вы завтра будете продолжать изображать из себя провинившуюся и нашкодившую малышню, молчите в тряпочку и не смейте произносить ни единого слова. Все понятно?
Алмариэль покорно закивала.
- Сама-то как? – спросил у нее будущий свекор. – Ничего не болит, кровотечения нет?
Девушка залилась краской и предпочла промолчать, отрицательно покачав головой. К счастью, Мортаур обошелся с ней вполне осторожно, крови было немного, и она остановилась сама собой, но говорить о таком вслух ей совсем не хотелось.
- Смущаться тут вообще-то нечего, - Саурон наклонился и вытащил из-под шкафа какую-то толстую книжку в кожаном переплете. – Посредством того, чем вы тут занимались в наше отсутствие, можно человеку и невообразимое наслаждение доставить, и в гроб его вогнать, сделав с ним такое, что ни один целитель не поможет. Вот вам мой подарок на свадьбу, читайте, просвещайтесь и учитесь, только большая просьба эту книжку никому не показывать, потому что это перевод с харадского на Синдарин, а за последний кое-кто из присутствующих уже чуть было не огреб.
Алмариэль взяла у него книжку и раскрыла на первой попавшейся странице; картинка там оказалась такая, что она снова покраснела.
- Десять веков назад в Ханатте, то бишь в Хараде, жила прекрасная принцесса Сариеми-анни, однако прославилась она не только как первая красавица; она была к тому же великолепной поэтессой, ученым и воительницей, - начал Черный Майя.
- Мы сегодня ходили на представление, которое как раз и рассказывало о ее жизни и подвигах, - прокомментировала Зимрабет.
- Так вот, у Сариеми-анни было двенадцать детей, а ее мужем был прославленный харадский военачальник Эрмианна, - продолжил Саурон. – Естественно, всех своих многочисленных отпрысков они нашли не в капусте, а о том, как их надо правильно делать и получать при этом как можно больше удовольствия, она и написала эту книгу – «Трактат о любви и браке». Ее перевели на множество языков, в том числе на Черное Наречие и Синдарин, и среди моих подручных всех рас и национальностей она пользуется большим успехом. Самой Сариеми-анни уже много лет как нет в живых, но дело ее живет.
- Там такие рисунки неприличные… - смущенно пролепетала Алмариэль.
- Показывать их, конечно, никому не надо, а вот с мужем наедине читать можно и нужно. Там много и других полезных сведений – про беременность, роды, уход за ребенком, отношения в семье… в общем, просвещайтесь, дети мои. Эта книжка каким-то непонятным образом попала в одну из конфискованных библиотек, когда у Ар-Фаразона начала съезжать крыша, и он издал указ об изъятии всех книг на эльфийских языках. Несколько особо полезных, ценных и мне приглянувшихся я стащил и спас от сожжения, спрятав у себя под шкафом; теперь вот отдаю вам и надеюсь на ваше благоразумие. Кстати, - обратился он к будущей невестке, - я понимаю, что на Адунаике тебе разговаривать достаточно трудно, это вообще язык сложный в плане изучения для тех, кто изначально не является носителем, однако провоцировать не совсем вменяемых людей не нужно, не можешь объясниться – лучше сиди и молчи. Ты, дорогой мой Мортаур, тоже готовься к тому, что заработаешь на свою голову кучу сплетен и осуждения, а смотреть на тебя из-за твоей женитьбы будут как на чокнутого.
- Плевать я на всех хотел, - пробурчал юноша.
- Это правильно, оправдываться перед сумасшедшими бесполезно, ты все равно никому ничего не объяснишь и не докажешь, они тут уже все помешались на почве ненависти к Верным, но все равно… На провокации не поддавайся, в обсуждения не лезь, все вали на меня, будто это мое решение и я тут вас заставил, я, если что, тебя прикрою. А теперь отправляйтесь быстро спать, иначе мы так и до рассвета досидим.
Безумие не слышит слов, не видит света тьма…
Анариэль Ровэн «Эол»
Безумие Ар-Фаразона с каждым днем становилось все более явным и заметным. Если раньше он мог хоть как-то прислушаться к голосу разума и поступить в соответствии со здравым смыслом, то сейчас он почти перестал воспринимать какие-либо советы со стороны жены и приближенных, более того – у него появилось странное желание делать все назло. Так, например, однажды он показал Саурону проект Храма Тьмы; тому откровенно не понравились ни архитектурное решение, ни предварительный вариант расположения здания.
- Во-первых, должен отметить, что Храм будет слишком громоздким, - сказал старший советник. – Если построить его в центре столицы, то он перегородит всю площадь, кроме того, испортит весь внешний облик города, а в окружающих зданиях станет слишком темно – их обитателям так даже и солнечным днем придется сидеть со свечами и лампами. Во-вторых, почему в нем такие маленькие окна? Чтобы свежий воздух внутрь вообще не проникал? И чем тогда жрецы дышать будут? В-третьих, делать купол из серебра было бы серьезной ошибкой. Этот металл очень хорошо проводит тепло, поэтому летом на солнце он накалится так, что в здании будет попросту нечем дышать, а зимой остынет так, что никакие печи не помогут. Я лично предлагаю прежде всего разработать другой проект и сделать строение несколько более изящным, а не с такими толстыми стенами, затем – вынести его на окраину города, а крышу и купол покрыть самой обыкновенной черепицей. Храм должен вписываться в общий архитектурный стиль города, а не уродовать его облик, все-таки это здание государственной важности. Кроме того, следует иметь в виду, что серебро к тому же имеет свойство сильно тускнеть и чернеть под воздействием непогоды, а потому сверкающий купол быстро станет выглядеть как попросту грязный. Можно, конечно, отправить слуг его начищать, но мне кажется, что для людей это будет попросту небезопасно.
Естественно, Ар-Фаразон и не думал прислушиваться к мнению Зигура, поскольку считал, что сам в состоянии во всем разобраться и сделать все наилучшим образом. Старший советник же про себя в свою очередь сделал вывод о том, что король Нуменора и здравый смысл – вещи еще более несовместимые, чем огонь и вода. Ну что ж тут поделаешь, его дело и его деньги, хочет он тут соорудить прямо на главной площади Арменелоса эту кошмарную постройку и тем самым окончательно и бесповоротно изуродовать весь внешний облик столицы – имеет полное право, он же здесь король. Однако зачем тогда брать себе советников, если ты не собираешься слушать их советы, или тем более спрашивать у них совета, а потом делать все с точностью до наоборот?
Внезапная женитьба Мортаура, естественно, тоже не вызвала у него понимания, однако тут Саурону удалось в очередной раз искусно выкрутиться.
- Я, к сожалению, сам проявил себя не с лучшей стороны, потому что взял Зимрабет в жены, когда до рождения Мортаура оставалось два месяца, однако всему есть границы. Я прекрасно понимаю, что мой сын – парень взрослый и у него есть некоторый интерес к женщинам, однако рабынь и наложниц я ему держать не позволю, нечего тут меня позорить. От этого отвратительного обычая, равно как и от многоженства, даже харадцы и вастаки отказались много веков назад, у людей, по счастью, хватило мозгов осознать, что потом дети от законной жены начинают взаимно ненавидеть детей наложницы, и дело кончается у знати междоусобицей, а у простолюдинов поножовщиной. Хочет спать с этой девчонкой – пусть женится. Кроме того, когда мужчина и женщина спят вместе, у них часто появляются дети. Я не такой глупец, чтобы упускать из виду своих возможных потомков – моя кровь слишком драгоценна. Более того, я не сторонник пустого расходования человеческих ресурсов. Безусловно, я мог бы убить ее на месте, но зачем? Она молода, хороша собой и может произвести на свет здоровых детей.
Последней фразой Саурон умело надавил высокомерным морэдайн на больное место: они были помешаны на том, что каждая капля чистой нуменорской крови должна тщательно сберегаться, потому что у потомков Трех Племен и так обычно очень мало детей. Отчасти именно поэтому они до сих пор еще и не вырезали всех Верных под корень: жестокости со стороны короля возымели определенное действие, и некоторые из тех, кто не хотел или не мог платить высокие налоги, а также боялся стать жертвой расправы, время от времени сознательно переходили на сторону арузани. Ар-Фаразон сочувственно покачал головой, придя к выводу, что прекрасно понимает чувства Зигура, и смирился с произошедшим, к тому же Алмариэль показалась ему достаточно тихой и безответной – такую его старший советник и его семья однозначно либо быстро забьют, либо заставят вести себя так, как нужно им. Кроме того, у самого Ар-Фаразона детей пока что, несмотря на все его старания, так и не было, и мысли о том, что им с женой предстоит остаться бездетными, повергала его в глубокое отчаяние.
Выходки короля Нуменора становились с каждым днем все более и более частыми, странными и безумными: он отдал приказ о начале строительства Храма Тьмы, однако начал его не с фундамента и стен, как полагается при постройке любого здания, а с закладки алтаря в его предполагаемом центре. Саурон опять же только пожал плечами, но объяснять любезному родственнику, что это совершенно нелогично, уже не стал – бесполезно.
- Это примерно как начинать возводить дом с мебели, - поделился он с женой. – А что, можно сначала занести стулья и стол, сложить печь, а вокруг кухню сделать. Бред безумца? А вот наш дорогой Фаразон считает, что это самое оно.
К несчастью, вскоре король вспомнил и о другой своей не менее странной идее – срубить Белое Древо. Собственно говоря, ничего плохого в том, чтобы срубить старое растение и на его месте посадить новое, нет, и многие люди так делают, однако Ар-Фаразон опять же вопреки всем советам своих приближенных и здравому смыслу решил изничтожить его совсем – настолько ненавистно ему было все, так или иначе связанное с эльфами и Валар. По правде говоря, король Нуменора был вообще сильно склонен к разнообразным крайностям: жечь книги на Синдарине – так сразу все, вне зависимости от их практической полезности и содержания, хотя многое из того, что попало под горячую руку венценосного безумца, было отнюдь не вредным. О своем замысле устроить костер из Белого Древа, да к тому же даже не просто костер, а своего рода жертвоприношение, он открыто объявил своим приближенным.
- Я приказываю, - сказал он, - срубить эту поганую эльфийскую корягу, когда осень будет близиться к концу, и распилить на дрова. Пусть немного подсохнут, а в день зимнего солнцестояния мы сожжем Белое Древо! Пусть этот костер станет символом того, что люди Нуменора избрали свой собственный путь и больше не намерены следовать за эльфами и их хозяевами!
Со стороны эта пафосная речь смотрелась довольно забавно, однако многие – не только Верные, но и арузани – были напуганы. Они слышали о пророчестве Тар-Палантира, и им подумалось, что теперь беды не миновать. Послушал бы, в самом деле, своих советников, вырастил новое Древо из плодов, посадил, а потом уж и срубил старое!
Известия о решении Ар-Фаразона дошли и до его троюродного брата Амандила в Роменне.
ficbook.net/readfic/94084/4581400#part_content
- Только не бей его, - Зимрабет схватила его за руку.
- Я когда-нибудь бил своих детей? – удивленно поднял брови старший советник; смятая постель и валявшееся в углу скомканное голубое платье вполне красноречиво говорили о том, что здесь произошло. – Сначала побеседую с этим малолетним развратником, а потом посмотрим, стоит ли ему слегка отвесить. Я не сторонник рукоприкладства, но все зависит от ситуации.
- Вообще-то он не такой уж и малолетний, я ненамного старше была, когда за тебя замуж вышла, - прокомментировала его жена.
- Ладно, сейчас все выясним.
Мортаур, явно увлеченный любованием своей новой знакомой, даже и сообразить не успел, когда перед ним внезапно появился вернувшийся родитель.
- Ну что ж, позволь узнать, кто это тут с тобой? Почему ты нас с ней не знакомишь и вообще делаешь вид, будто нас не замечаешь?
Юноша поднял глаза и глубоко вздохнул. Проклятье, он не заметил, как быстро пролетело время и вернулись отец с матерью… а ведь он даже и не успел спросить у этой Верной, как ее зовут!
- Прости, папа, я и в самом деле не заметил, как вы вошли… Это… это…
- Ты что, переспал с женщиной и даже не поинтересовался ее именем? – отец никогда не поднимал на Мортаура руку, но тот прекрасно знал, когда Саурон злится – он умел внушать людям страх и без каких-то внешних проявлений жестокости.
- Алмариэль. Меня зовут Алмариэль, - осторожно проронила девушка, которая в это время скромно сидела, опустив глаза и сложив руки на коленях. – Простите меня, господин старший советник. Мне не стоит больше здесь находиться, я сейчас же покину ваш дом.
- А ну, сиди тихо! – грозно прошипел Саурон, не повышая голоса; про себя он подумал, что девочка не из трусливых – мужественно держится в присутствии воплощенного зла, другой человек на ее месте наверняка бы уже в обморок упал. – Куда ты пойдешь, ты вообще знаешь, что время уже далеко за полночь? Пусть лучше мой милый сын поведает мне в подробностях, кто ты такая и как ты здесь оказалась.
Алмариэль залилась краской – она понимала, что сейчас речь пойдет о вещах очень неприличных. Мортаур принялся сбивчиво рассказывать о том, как отобрал девушку у Миналбэля и его гвардейцев, привел домой, пообещав отпустить после того, как… а потом…
- Все, хватит, остальное можешь не рассказывать, и так ее смущаешь, мне все понятно, - остановил его отец. – С одной стороны, безусловно, ты повел себя достойно и по сути дела спас ее от верной смерти, с другой… ну ты и придурок. Я все понимаю, ты хотел как лучше, пообещал Алмариэли жизнь и свободу, но сам подумай: куда она теперь пойдет и что будет делать? А если она от тебя забеременеет?
Девушка вздрогнула. Мортаур тоже испуганно опустил глаза.
- Слушайте, хватит тут краснеть и бледнеть, вы уже не маленькие, должны знать, как и почему дети-то рождаются.
- Отпустить он ее решил, умник, - прокомментировала мать. – Знаешь, само желание кого-то спасти можно назвать похвальным, но тут надо и о другом думать: что ты будешь потом с этим спасенным делать. Если ты кому-то помогаешь, так отвечай потом за него и помогай как следует, а не только отчасти. Кроме того… ты, конечно, не ведешь себя подобно этому выродку Миналбэлю, но насиловать кого-то, пользуясь его беспомощным состоянием… знаешь, я не думала, что мой сын на такое способен.
- Я ее не насиловал! – возмутился Мортаур с видом оскорбленной невинности; Алмариэль пыталась сохранять спокойствие, хотя ее едва не трясло от ужаса.
- Да, да, конечно, - покачала головой Зимрабет. – Видимо, она сама к тебе приставала, так я и поверила. Был у меня один знакомый, тоже пытался при помощи каких-то витиеватых словесных уловок всех убедить в том, что насилие и принуждение – это якобы разные вещи и в последнем нет ничего страшного. Так вот, я тебе прямо скажу: до такого, как Миналбэль и его дружки, ты, конечно, не опустился, но большой разницы между тем, чтобы избить женщину до бесчувствия или привязать ее к кровати, а потом зверски над ней надругаться, и тем, чтобы принуждать ее с тобой спать, пользуясь тем, что она попала в беду и ей некого больше просить о помощи, я не вижу!
Мортаур опустил глаза – ему было очень стыдно.
- Можно мне все-таки уйти? – нерешительно произнесла Алмариэль еле слышным голосом. – Я, честное слово, ничего не…
- Молчать, - Черный Майя смерил ее таким взглядом, что девушку словно парализовало. – Никуда ты не пойдешь, пока у меня не будет точной уверенности в том, что ты снова никуда не вляпаешься. Моя жена права: если кому-то помогаешь, то делать это надо так, чтобы этому человеку уж точно потом плохо не было, а то мой сыночек тоже надумал – отпустить тебя в никуда, да еще если и в самом деле без последствий не обойдется… Никак не могу взять в толк, откуда в народе бытует глупая уверенность, будто с первого раза забеременеть нельзя.
Алмариэль снова вздрогнула. Мысль о том, что такое может произойти, пугала ее, хотя она изо всех сил старалась держаться стойко.
- Во времена моей юности, когда я еще жил в Лаан Гэлломэ, - с легкой усмешкой продолжал старший советник, - мой младший брат Тевильдо очень любил гулять по окрестным лесам в зверином обличье. Как вы наверняка все знаете, я могу предстать перед другими в виде черного волка, а вот он предпочитает черного кота харадской породы – ушастенькие такие, узкомордые и раскосые, причем Тевильдо по сути дела неотличим от обычного драного сорного уличного зверька. Неудобные случаи уже бывали, когда кто-то выдавал в присутствии моего братишки нечто нежелательное, думая, что это всего лишь дворовый кот, а он внезапно принимал человеческий облик и сильно всех смущал. Так вот, в обличье кота Тевильдо и питается тем, что всегда едят эти животные – мышами, птичками, кроликами, лягушками и прочей мелкой живностью. Однажды мой старый недруг Гэленнар, который в ту пору был еще ребенком, со скандалом, дракой и слезами отобрал у моего брата свежепойманного крольчонка, а кот, когда ловит добычу, запускает в нее все зубы и когти. И что же вы думаете? Кролик с распоротым животом и вылезшими кишками долго загибался на глазах у этого придурка Соото, а тот потом три дня рыдал и причитал: он же как лучше хотел, он зверюшку спас. Я ему так и сказал: башкой думай, тупица, либо ты учись целительскому делу, либо уж не берись и отдай крольчонка Тевильдо доедать.
Алмариэль плохо понимала, о чем он говорит, но подумала, что убивать ее Саурон однозначно не собирается… и вроде он даже не такой уж и страшный, если только не смотреть ему прямо в глаза.
- Папа, но я же не хотел ничего плохого… - виновато произнес Мортаур. – Мне стало ее очень жалко, и она мне очень…
- Понравилась, я все понимаю, - ответил тот. – А вот теперь подумай, куда бы она потом пошла и каково бы ей было оказаться среди чужих людей с подарочком, да еще и не просто от какого-то рядового морадана?
- Слушай, солнышко ты мое, я сама жила в детстве среди Верных и прекрасно знаю, чем там для женщин чревато такое, как они считают, бесчестье, - укоризненно произнесла Зимрабет. – Правда, обычно неприятную историю удавалось замять, люди просто прикрывали позор свадьбой на скорую руку, хотя все вокруг говорили про них нехорошее, но бывали случаи, когда с незамужними матерями очень жестоко обращались их собственные родственники. С твоей стороны было очень гадко пользоваться чьей-то беспомощностью, пусть ты и не посчитал это таким уж мерзким поступком.
- А я что… если неприятную историю надо замять,- собрался с духом Мортаур, - можно и замять. Почему бы мне, собственно говоря, и не жениться, - он осторожно покосился на Алмариэль.
- Это ты не у меня спрашивай. И не передо мной извиняйся, - ответила его мать, - мне вот еще интересно, как теперь нам придется выкручиваться перед королем.
- Я… я думаю, что смогу его полюбить, - нерешительно подала голос Алмариэль, тоже искоса глядя на Мортаура. – Ваш сын… он добрый. Он меня ничем не обидел.
- Так уж прямо и ничем? – ехидно ухмыльнулся Саурон.
Воспитанная в строгих традициях Алмариэль предпочла смириться – она была даже рада, что все так кончилось, и незаметно вздохнула с облегчением. Значит, вот он, ее суженый, раз уж так вышло, значит, так тому и быть. В конце концов, Мортаур – отнюдь не самый плохой жених, по крайней мере, он и в самом деле руку на нее не поднимал, не был с ней грубым и не называл ее дурными словами. С ней могли случиться куда более страшные вещи: те морэдайн имели возможность безнаказанно над ней надругаться, а потом жестоко убить, да и если бы она по-прежнему жила в родительском доме – кто знает, кого бы ей отец с матерью выбрали в мужья? Вон соседская дочь впервые увидела своего супруга в день свадьбы – страшно и подумать: ниже ее ростом и к тому же без одного глаза, в детстве во время игры себе палкой его выколол. Мало того, нет бы во время торжества, как полагается, поблагодарить родных и друзей за поздравления и подарки, улыбаться, обнять и поцеловать невесту – так ведь смотрел в пол и молчал, будто ему рот зашили. Ничего не поделаешь, иди и живи, раз родители так решили, Мортаур хоть красивый, хотя стесняется не меньше, чем она. Что же до его отца – ну, прежде всего, родителей не выбирают, ее теперь уже нареченный не решал, в чьей семье ему предстоит появиться на свет. Кроме того, Саурон вроде бы не такой уж и кровожадный, как рассказывают, вполне мог бы убить ее на месте, но не убил ведь и вроде бы как пока не собирается.
- С королем я разберусь сам, недаром я зовусь самым омерзительным лгуном Средиземья, а вот Мортауру надо еще очень долго учиться, - добавил Черный Майя с легким оттенком самодовольства. – Слушайте внимательно: вы завтра будете продолжать изображать из себя провинившуюся и нашкодившую малышню, молчите в тряпочку и не смейте произносить ни единого слова. Все понятно?
Алмариэль покорно закивала.
- Сама-то как? – спросил у нее будущий свекор. – Ничего не болит, кровотечения нет?
Девушка залилась краской и предпочла промолчать, отрицательно покачав головой. К счастью, Мортаур обошелся с ней вполне осторожно, крови было немного, и она остановилась сама собой, но говорить о таком вслух ей совсем не хотелось.
- Смущаться тут вообще-то нечего, - Саурон наклонился и вытащил из-под шкафа какую-то толстую книжку в кожаном переплете. – Посредством того, чем вы тут занимались в наше отсутствие, можно человеку и невообразимое наслаждение доставить, и в гроб его вогнать, сделав с ним такое, что ни один целитель не поможет. Вот вам мой подарок на свадьбу, читайте, просвещайтесь и учитесь, только большая просьба эту книжку никому не показывать, потому что это перевод с харадского на Синдарин, а за последний кое-кто из присутствующих уже чуть было не огреб.
Алмариэль взяла у него книжку и раскрыла на первой попавшейся странице; картинка там оказалась такая, что она снова покраснела.
- Десять веков назад в Ханатте, то бишь в Хараде, жила прекрасная принцесса Сариеми-анни, однако прославилась она не только как первая красавица; она была к тому же великолепной поэтессой, ученым и воительницей, - начал Черный Майя.
- Мы сегодня ходили на представление, которое как раз и рассказывало о ее жизни и подвигах, - прокомментировала Зимрабет.
- Так вот, у Сариеми-анни было двенадцать детей, а ее мужем был прославленный харадский военачальник Эрмианна, - продолжил Саурон. – Естественно, всех своих многочисленных отпрысков они нашли не в капусте, а о том, как их надо правильно делать и получать при этом как можно больше удовольствия, она и написала эту книгу – «Трактат о любви и браке». Ее перевели на множество языков, в том числе на Черное Наречие и Синдарин, и среди моих подручных всех рас и национальностей она пользуется большим успехом. Самой Сариеми-анни уже много лет как нет в живых, но дело ее живет.
- Там такие рисунки неприличные… - смущенно пролепетала Алмариэль.
- Показывать их, конечно, никому не надо, а вот с мужем наедине читать можно и нужно. Там много и других полезных сведений – про беременность, роды, уход за ребенком, отношения в семье… в общем, просвещайтесь, дети мои. Эта книжка каким-то непонятным образом попала в одну из конфискованных библиотек, когда у Ар-Фаразона начала съезжать крыша, и он издал указ об изъятии всех книг на эльфийских языках. Несколько особо полезных, ценных и мне приглянувшихся я стащил и спас от сожжения, спрятав у себя под шкафом; теперь вот отдаю вам и надеюсь на ваше благоразумие. Кстати, - обратился он к будущей невестке, - я понимаю, что на Адунаике тебе разговаривать достаточно трудно, это вообще язык сложный в плане изучения для тех, кто изначально не является носителем, однако провоцировать не совсем вменяемых людей не нужно, не можешь объясниться – лучше сиди и молчи. Ты, дорогой мой Мортаур, тоже готовься к тому, что заработаешь на свою голову кучу сплетен и осуждения, а смотреть на тебя из-за твоей женитьбы будут как на чокнутого.
- Плевать я на всех хотел, - пробурчал юноша.
- Это правильно, оправдываться перед сумасшедшими бесполезно, ты все равно никому ничего не объяснишь и не докажешь, они тут уже все помешались на почве ненависти к Верным, но все равно… На провокации не поддавайся, в обсуждения не лезь, все вали на меня, будто это мое решение и я тут вас заставил, я, если что, тебя прикрою. А теперь отправляйтесь быстро спать, иначе мы так и до рассвета досидим.
Безумие не слышит слов, не видит света тьма…
Анариэль Ровэн «Эол»
Безумие Ар-Фаразона с каждым днем становилось все более явным и заметным. Если раньше он мог хоть как-то прислушаться к голосу разума и поступить в соответствии со здравым смыслом, то сейчас он почти перестал воспринимать какие-либо советы со стороны жены и приближенных, более того – у него появилось странное желание делать все назло. Так, например, однажды он показал Саурону проект Храма Тьмы; тому откровенно не понравились ни архитектурное решение, ни предварительный вариант расположения здания.
- Во-первых, должен отметить, что Храм будет слишком громоздким, - сказал старший советник. – Если построить его в центре столицы, то он перегородит всю площадь, кроме того, испортит весь внешний облик города, а в окружающих зданиях станет слишком темно – их обитателям так даже и солнечным днем придется сидеть со свечами и лампами. Во-вторых, почему в нем такие маленькие окна? Чтобы свежий воздух внутрь вообще не проникал? И чем тогда жрецы дышать будут? В-третьих, делать купол из серебра было бы серьезной ошибкой. Этот металл очень хорошо проводит тепло, поэтому летом на солнце он накалится так, что в здании будет попросту нечем дышать, а зимой остынет так, что никакие печи не помогут. Я лично предлагаю прежде всего разработать другой проект и сделать строение несколько более изящным, а не с такими толстыми стенами, затем – вынести его на окраину города, а крышу и купол покрыть самой обыкновенной черепицей. Храм должен вписываться в общий архитектурный стиль города, а не уродовать его облик, все-таки это здание государственной важности. Кроме того, следует иметь в виду, что серебро к тому же имеет свойство сильно тускнеть и чернеть под воздействием непогоды, а потому сверкающий купол быстро станет выглядеть как попросту грязный. Можно, конечно, отправить слуг его начищать, но мне кажется, что для людей это будет попросту небезопасно.
Естественно, Ар-Фаразон и не думал прислушиваться к мнению Зигура, поскольку считал, что сам в состоянии во всем разобраться и сделать все наилучшим образом. Старший советник же про себя в свою очередь сделал вывод о том, что король Нуменора и здравый смысл – вещи еще более несовместимые, чем огонь и вода. Ну что ж тут поделаешь, его дело и его деньги, хочет он тут соорудить прямо на главной площади Арменелоса эту кошмарную постройку и тем самым окончательно и бесповоротно изуродовать весь внешний облик столицы – имеет полное право, он же здесь король. Однако зачем тогда брать себе советников, если ты не собираешься слушать их советы, или тем более спрашивать у них совета, а потом делать все с точностью до наоборот?
Внезапная женитьба Мортаура, естественно, тоже не вызвала у него понимания, однако тут Саурону удалось в очередной раз искусно выкрутиться.
- Я, к сожалению, сам проявил себя не с лучшей стороны, потому что взял Зимрабет в жены, когда до рождения Мортаура оставалось два месяца, однако всему есть границы. Я прекрасно понимаю, что мой сын – парень взрослый и у него есть некоторый интерес к женщинам, однако рабынь и наложниц я ему держать не позволю, нечего тут меня позорить. От этого отвратительного обычая, равно как и от многоженства, даже харадцы и вастаки отказались много веков назад, у людей, по счастью, хватило мозгов осознать, что потом дети от законной жены начинают взаимно ненавидеть детей наложницы, и дело кончается у знати междоусобицей, а у простолюдинов поножовщиной. Хочет спать с этой девчонкой – пусть женится. Кроме того, когда мужчина и женщина спят вместе, у них часто появляются дети. Я не такой глупец, чтобы упускать из виду своих возможных потомков – моя кровь слишком драгоценна. Более того, я не сторонник пустого расходования человеческих ресурсов. Безусловно, я мог бы убить ее на месте, но зачем? Она молода, хороша собой и может произвести на свет здоровых детей.
Последней фразой Саурон умело надавил высокомерным морэдайн на больное место: они были помешаны на том, что каждая капля чистой нуменорской крови должна тщательно сберегаться, потому что у потомков Трех Племен и так обычно очень мало детей. Отчасти именно поэтому они до сих пор еще и не вырезали всех Верных под корень: жестокости со стороны короля возымели определенное действие, и некоторые из тех, кто не хотел или не мог платить высокие налоги, а также боялся стать жертвой расправы, время от времени сознательно переходили на сторону арузани. Ар-Фаразон сочувственно покачал головой, придя к выводу, что прекрасно понимает чувства Зигура, и смирился с произошедшим, к тому же Алмариэль показалась ему достаточно тихой и безответной – такую его старший советник и его семья однозначно либо быстро забьют, либо заставят вести себя так, как нужно им. Кроме того, у самого Ар-Фаразона детей пока что, несмотря на все его старания, так и не было, и мысли о том, что им с женой предстоит остаться бездетными, повергала его в глубокое отчаяние.
Выходки короля Нуменора становились с каждым днем все более и более частыми, странными и безумными: он отдал приказ о начале строительства Храма Тьмы, однако начал его не с фундамента и стен, как полагается при постройке любого здания, а с закладки алтаря в его предполагаемом центре. Саурон опять же только пожал плечами, но объяснять любезному родственнику, что это совершенно нелогично, уже не стал – бесполезно.
- Это примерно как начинать возводить дом с мебели, - поделился он с женой. – А что, можно сначала занести стулья и стол, сложить печь, а вокруг кухню сделать. Бред безумца? А вот наш дорогой Фаразон считает, что это самое оно.
К несчастью, вскоре король вспомнил и о другой своей не менее странной идее – срубить Белое Древо. Собственно говоря, ничего плохого в том, чтобы срубить старое растение и на его месте посадить новое, нет, и многие люди так делают, однако Ар-Фаразон опять же вопреки всем советам своих приближенных и здравому смыслу решил изничтожить его совсем – настолько ненавистно ему было все, так или иначе связанное с эльфами и Валар. По правде говоря, король Нуменора был вообще сильно склонен к разнообразным крайностям: жечь книги на Синдарине – так сразу все, вне зависимости от их практической полезности и содержания, хотя многое из того, что попало под горячую руку венценосного безумца, было отнюдь не вредным. О своем замысле устроить костер из Белого Древа, да к тому же даже не просто костер, а своего рода жертвоприношение, он открыто объявил своим приближенным.
- Я приказываю, - сказал он, - срубить эту поганую эльфийскую корягу, когда осень будет близиться к концу, и распилить на дрова. Пусть немного подсохнут, а в день зимнего солнцестояния мы сожжем Белое Древо! Пусть этот костер станет символом того, что люди Нуменора избрали свой собственный путь и больше не намерены следовать за эльфами и их хозяевами!
Со стороны эта пафосная речь смотрелась довольно забавно, однако многие – не только Верные, но и арузани – были напуганы. Они слышали о пророчестве Тар-Палантира, и им подумалось, что теперь беды не миновать. Послушал бы, в самом деле, своих советников, вырастил новое Древо из плодов, посадил, а потом уж и срубил старое!
Известия о решении Ар-Фаразона дошли и до его троюродного брата Амандила в Роменне.
ficbook.net/readfic/94084/4581400#part_content
@темы: Средиземье, фанфики
-
-
28.01.2014 в 07:47-
-
28.01.2014 в 10:30-
-
28.01.2014 в 13:02-
-
28.01.2014 в 13:10-
-
28.01.2014 в 14:11-
-
28.01.2014 в 14:44-
-
28.01.2014 в 17:15-
-
28.01.2014 в 19:50