Сделай доброе дело - помоги Злу победить! // Душитель свободы и демократии// EVIL IS GOOD
03.09.2012 в 07:27
Пишет nolofinve:Битва продовжується. Міді,3 левел.
URL записи02.09.2012 в 20:51
Пишет fandom Silmarillion 2012:fandom Silmarillion 2012: Level III. Quest 5: миди от R до NC-17. Часть 1
1. Название: Неизвестная война
Автор: fandom Silmarillion 2012
Бета: fandom Silmarillion 2012
Размер: миди (6 902 слова)
Пейринг/Персонажи: Финдекано (Фингон), НМП из эльфов
Категория: джен
Жанр: экшн, ангст
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: В крепость под названием "Врата нолдор" прибыл лорд Фингон Астальдо, ставший королем нолдор после гибели своего отца. От беглого узника с рудников Ангбанда король узнал, что готовится нападение на Хитлум с тыла и привел в боевую готовность войско из эльдар и союзников-аданов. На следующее утро после прихода союзников на берегу озера возле крепости обнаружено растерзанное тело воина-человека...
Форма для голосования: #. fandom Silmarillion 2012 - миди "Неизвестная война"
Возле озера в предгорьях Дор Ломина притаилась крепость, которая гордо называлась "Врата нолдор". В обычное время в ней находился небольшой гарнизон, воины которого, неся службу, любовались со стен видом на Дренгист и слагали стихи, посвященные красотам здешней природы.
О том, что еще до Дагор Браголлах здесь была жестокая и кровопролитная битва, и враг пытался ворваться в Хитлум с тыла, напоминал лишь высокий курган на берегу Дренгиста. Еще один курган, поменьше, находился на берегу озера, и старожилы шепотом рассказывали новичкам страшноватую историю про безумную майэ и лорда Финдекано Астальдо.
Ныне лорд Финдекано, звавшийся здесь Фингоном , прибыл в крепость в третий раз. И именовался он уже не лордом, но королем.
Отец... Его лицо, грозное, отрешенное, уже не принадлежащее этому миру. Голос рога, что донесся в последний раз из тьмы Анфауглита. Страшное ожидание - ожидание появления ухмыляющейся твари с сообщением, что король Финголфин мертв или пленник Ангбанда. И безумная надежда на победу.
Да, Финдекано тогда надеялся. Вопреки всему, ведь такая сила духа не могла пропасть бесследно.
Отец не вернулся, но и посланника не было. Через несколько дней разведчики притащили в Барад Эйтель перепуганного орка, который и рассказал о Поединке. И об орле, унесшем тело.
Это была боль, спрятанная в самой глубине души нового Верховного Короля. Он не знал, почему Торондор (а орел, осмелившийся вцепиться в лицо Морготу, мог быть только Торондором) счел его недостойным похоронить отца. Обьяснение могло быть только одно - Торондор считал, что запрятанный в горах Гондолин более надежное место, нежели Барад Эйтель, и могила Короля Нолофинвэ там не будет осквернена.
Торондор считал их обреченными - эльдар и эдайн Хитлума. Это поняли многие из эльдар, но, к чести нолдор, на их боевой дух подобные мысли не повлияли.
Еще при жизни отца, перед Дагор Браголлах, Финдекано довелось защищать Аннон-ин-Гэлид, обороняя Хитлум с тыла. Разведчики тогда подбирались очень близко к Тангородриму, и один раз им повезло заметить, как отряд хорошо вооруженных орков выступил из врат Ангбанда и почему-то повернул на север.
Король Нолофинвэ сразу же послал сына к Дренгисту, и тот усилил заставы, удвоил гарнизон крепости и устроил засаду на берегу залива.В той битве измученные тяжелым переходом орки были разбиты прямо на марше. Но тогда эльдар Хитлума еще могли позволить себе такую роскошь – отправить большое войско прикрывать тылы. После Браголлах разведка была уже не столь точной, а все силы сосредоточились на северной границе, острием которой ныне была Барад Эйтель.
Тот, кто принес тревожные вести, разведчиком не был… Его нашли в горах патрульные, и чуть было не приняли за орка. Существо, которое когда-то было эльфом, лежало ничком, а лицо его было настолько залеплено коркой из крови и грязи, что казалось черным. Это был беглец с рудников, и он умирал от жажды. Финдекано увидел спасенного пленника уже тогда, когда его отмыли, подкормили и приодели, но вид у бедняги все равно был ужасен. Лорд не мог себе даже представить, как может изменить сородича всего лишь бритая голова, не говоря уже о голоде и непосильной работе. Беглецов он видел и раньше, но этому как-то особенно не повезло.
Финдекано оглянулся. Его телохранители, как всегда, были рядом – вся дружная троица: Махтар, Охтарон, Алмарэа. Четвертый держался поодаль – будто и рядом с ними, а в то же время сам по себе.
Четвертого эльфа звали Анарион, и он-то и был тем беглецом. За время, проведенное в Барад Эйтель, он поправился, похорошел и отпустил волосы до плеч. Финдекано держал его при себе, несмотря на косые взгляды приближенных. Беглецов побаивались – бывали случаи, когда из Ангбанда возвращались «порченые», которые вели себя до поры до времени как обычные эльдар, а в какую-то определенную минуту превращались в послушное орудие Моргота.
Финдекано хорошо запомнил случай, происшедший еще при жизни отца, когда подобранный в Ард-Галене беглец бросился на короля нолдор с похищенным у кого-то из свиты ножом. По счастью, тогда на государе Нолофинвэ была кольчуга – он собирался на передовые посты. Несчастный эльда, очнувшись от наваждения, молил о смерти, но никто не решился открыть пред ним врата Мандоса. И тогда бывший пленник сам шагнул в них – с крепостной стены.
Из-за таких вот случаев беглецов в некоторых твердынях не принимали совсем. В особенности сейчас, после поражения в Браголлах. Анарион, рожденный уже в Белерианде, был сыном нарготрондского вельможи, а в плен попал во время битвы при Серехе. Возвращаться домой он не хотел – боялся, что оттолкнут, что глянут пренебрежительно. К тому же беглец принес важные вести и готов был отвечать за них жизнью.
Работая в копях, Анарион научился понимать болтовню надсмотрщиков-орков, чей язык напоминал изуродованный до неузнаваемости синдарин. Как-то раз, перед самым побегом, эльфу удалось подслушать разговор двоих из них: один орк жаловался другому, что его переводят за какой-то проступок в боевую часть, которая отправляется на войну кружным северным путем. В прошлый раз из подобного похода не вернулся никто, и орк уже считал себя покойником.
Вместе с Анарионом бежало еще двое эльдар, и один из них был как раз из Хитлума. Он-то и рассказал Анариону про битву близ Дренгиста, о которой в Белерианде почти ничего не ведали. Хитлумец уверял, что это очень важная новость, а потому, когда в горах их настигла погоня, он и третий эльда-беглец остались в ущелье и забрасывали орков камнями, в то время как Анарион из последних сил карабкался по склону в направлении, указанном товарищем по несчастью.
Финдекано понимал, почему двое оставшихся дали возможность выжить именно Анариону – рожденный в Белерианде эльф был молод, и его нилдор*, наверное, вспомнили своих сыновей или младших братьев.
Анарион послушно открылся перед целителями, безошибочно отвечал на нарочно запутанные вопросы, которые задавали ему Махтар с Охтароном. При этом все знали, что Морготову порчу обнаружить сложно, и она может проявиться лишь впоследствии. А за голову Финдекано Астальдо Моргот назначил большую награду, и твари, наверное, чесали в волосатых затылках, размышляя, как бы ее получить и выжить. Ради этого можно было дать сбежать нескольким эльдар, выманить короля с небольшим отрядом на Побережье и одержать победу, благо силы были очень неравны.
Финдекано улыбнулся Анариону и увидел, как просветлело его лицо. Крепость была совсем рядом – врата открыты, со стен доносится звук серебряных труб… Командир гарнизона уже выехал навстречу, старый приятель и бывший десятник Накилон, повышенный в звании за отвагу в боях.
- Я рад видеть вас, - сказал Накилон, спешиваясь, - мой лорд… Мой король…
Финдекано ответил не сразу. Когда к нему обращались «аран нин*», слышать это было слишком больно.
- Приветствую тебя, Накилон, - сказал он в конце концов, - как дела в крепости?
- Все бодры и готовы к бою, - отрапортовал эльда, - дозвольте спросить, надо опять ждать атаки с Побережья?
- Точно не знаю, - отозвался Астальдо, - но, наверное, да…
Столы накрыли в знакомой зале. Началось то обычное для нолдор веселье в промежутке меж битвами, когда эльдар смеются и поют так, словно впереди их ожидает Исцеленная Арда, а не страшный выбор меж Ангбандом и Мандосом.
- Завтра, - сказал Финдекано Накилону под песню очередного сказителя, - сюда подтянется отряд эдайн. И нужно послать гонца в Эгларест, к лорду Кирдану.
- Все так серьезно? – спросил Накилон. - Куда нацелен удар?
- В том то и дело, что не знаю, - отозвался Астальдо, бросив мимолетный взгляд на притаившегося в уголке Анариона. – орки будто бы снова идут обходным путем. Но что будет целью удара – неизвестно. То ли они свернут сюда и попробуют прорваться в Хитлум, то ли двинутся на Виньямар, а оттуда – на Кирдана.
- На Кирдана? – слегка удивился Накилон. – Зачем?
- Лорд Побережья – наш союзник, - сказал король, - в Виньямаре нет войска, не считать же войском пять десятков лучников-нолдор и несколько сотен мирных фалатрим с женами и детьми. В Бритомбаре нет даже пояса стен, хотя я множество раз писал об этом Корабелу. Еще отец…
Он запнулся. Накилон опустил глаза,
- …предлагал, - твердо выговорил Финдекано, - мастеров и помощь. Но фалатрим, хотя им и не претит война, истые телери, они никуда не торопятся.
- Бритомбар без стен, - отозвался справа Махтар, внимательно слушавший разговор, - а Эгларест?
- Там стены есть, в Первую войну они ведь ждали атаки из Западного Белерианда.
- За несколько сотен лет, - вставил Алмарэа, - можно было бы…
Насмешник замолчал, вспомнив, что теперь Кирдану снова может угрожать опасность из Западного Белерианда. Правда, Бретиль устоял, но воспоминания о прорванной обороне, потере Дортониона и Тол-Сириона вызвали у Финдекано горькую, усталую гримасу.
- Стены пригодятся всегда, - ответил он, - но ситуация тут такова, что мы не знаем, куда двинутся орки, а главное – когда они появятся. Я усилил заставы, но ныне мы не сможем дать открытый бой целой армии, как это было в прошлый раз. Дать им возможность пройти сюда и осадить крепость слишком рискованно. Пропустить их к Виньямару - значит погубить народ Корабела. К тому же остается возможность двойного удара, вот почему я взял с собой так мало войска. В Барад Эйтель остался Хурин, он молод, но у него есть боевой опыт. И большая часть эдайн и эльдар.
Накилон вздохнул и налил королю вина, не дожидаясь виночерпия.
Эдайн подошли вечером следующего дня и разбили лагерь подле крепости, рядом с белыми шатрами эльдар Хитлума и Митрима. Их командир, по имени Менельтар, был родичем Хадорингов и давним знакомым Финдекано. И несколько дней прошло в привычных хлопотах по укреплению стен, возведению первой полосы препятствий и прочих предвоенных заботах.
***
Финдекано всегда спал чутко, а потому осторожный стук в дверь разбудил его сразу. Астальдо поднялся с ложа мягким, кошачьим движением, и накинул на плечи халат. Он еще не вполне привык почивать на одиноком ложе – возлюбленная и супруга короля ныне пребывала в Дор Ломине, в замке, возведенном для нее Финдекано еще в те счастливые времена, когда он был всего лишь «лордом Астальдо».
- Аран ни, - голос Накилона, - тут у нас… неприятность.
- О, эльдар, - басок Менельтара, - зверское убийство они называют неприятностью, дабы не осквернять свой слух.
- Что произошло? – спросил король.
Накилон и Менельтар прошли в опочивальню, и Накилон закрыл за собой дверь, отсекая еще какие-то возбужденные голоса.
- Убит человек, - сказал он, - Убит… в общем, это надо видеть, мой король.
- В лагере или в крепости?
- В лагере, - ответил Менельтар, - вернее, за лагерем. На берегу озера.
Финдекано и Накилон непроизвольно переглянулись. Им вспомнилась та, давняя история с исчезновением Олорэа и явлением каукарэльдэ*.
- Я сейчас, - сказал король, - Накилон, позови вестового, я должен одеться.
Через короткий промежуток времени одетый, умытый и бодрый, как лесной кот, Финдекано спускался знакомой дорожкой к тому самому озеру, возле которого ему довелось пережить немало приключений. Его телохранители шли за ним след в след, а впереди легким эльфийским шагом двигался Накилон и твердо ступал Менельтар.
На берегу стояло около десятка человек. Озерная вода розовела в лучах рассвета. Она давно уже не была темной и зловещей.
- Взгляните, мой король…
Менельтар жестом велел эдайн расступиться, и Финдекано увидел распростертого на песке человека. Грудь мертвеца была буквально разворочена, а кровь из разорванных артерий забрызгала не только белый песок берега, но и находящийся рядом каменный уступ.
Эльда осторожно опустился рядом и стал осматривать зияющую рану.
- Менельтар, - сказал он, - отправь воинов в лагерь, оставь только тех, кто его нашел.
Менельтар рявкнул команду хорошо поставленным командирским баском. Эдайн гуськом потянулись назад по дорожке. Осталось двое воинов-людей – пожилой хмурый бородач, явно встревоженный случившимся, и светловолосый юноша , который попеременно поглядывал то на мертвеца - с ужасом, то на короля эльфов – с тихим восторгом.
- Говорите, - кивнул им Финдекано.
- Я сменился утром с поста и пошел искупаться, - заговорил юноша, - пришел, а тут… Мы его не трогали, аран нин, я сразу же побежал за командиром, а Эсетадор остался…
- Следов никаких не было? – Финдекано глянул на утоптанный песок, - запомни, воин, о таких вещах не следует кричать на весь лагерь. Как твое имя?
- Я Итильдор, аран нин, - юноша нервно сглотнул, - я не подумал, я решил, что орки уже здесь…
- Он поднял всех по тревоге, - сказал Менельтар, - вы разве не слышали звук рога?
- Нет, - ответил король, - впрочем, до башни, где я сплю, звук мог и не долететь. Кто этот человек?
- Друлаван, копейщик, - ответил Менельтар, - один из лучших. Он не из Хитлума, это беженец из Дортониона. Семья у него погибла в Браголлах. Человек он был спокойный… странноватый, правда.
- Друлаван, - сказал Финдекано, - действительно, странное имя…
- Скорее партизанская кличка, - сказал командующий эдайн, - Дикий Зверь, да… Дортонионцы обычно записываются в войско под прозвищами, особенно те, кто потерял все и всех. Мол, ничего не осталось - даже имени.
- А много беженцев в отряде?
- Больше половины – ведь вы велели набирать добровольцев, а дортонионцы рвутся в битву как безумные: месть…
- Скажи, Менельтар, - задумчиво спросил Финдекано, - вырвать у живого человека сердце – это месть или безумие?
Менельтар повел плечами и наклонился над убитым. Осторожно провел пальцами по белым осколкам ребер.
- Да, он был жив, - сказал он наконец, - кровь брызнула фонтаном. Но Друвалан был силен – как удалось его одолеть? Может, это орки-разведчики?
- Думаю, что нет, - отозвался король, - тут везде песок, а следы ведут только к древесной аллее, которая выходит прямо к лагерю. На выходе – часовые. Нет следов лодки. Нет следов, ведущих прочь. Этого человека убил другой человек. Или квендо* – грудь убитого разворочена эльфийским коротким клинком.
Пальцы Финдекано продолжали ощупывать убитого – голову, шею. Лицо мертвого, опухшее и почерневшее, было ужасным: человек словно увидел прямо перед собой нечто такое, о чем долго старался забыть.
- Он не был оглушен, - продолжал Астальдо, - но придушен, вот след веревки, которую на него накинули сзади. Смертельную рану ему нанесли, когда он был еще жив.
- Удавкой у нас орудуют опять же бывшие партизаны, - хмыкнул Менельтар, - натренировались на орках. Лучшие разведчики, и незаменимы, когда надо тихо снять часового.
- А может, их было двое? – вмешался до сих пор молчавший Охтарон, - квендо и адан?
- Адан набросил удавку, а квендо… - протянул Махтар, - да, возможно. Человек этот при жизни был высок и силен, одному с ним, пожалуй, не совладать. Но тогда остается вопрос – зачем?
- Мой король, - раздался голос Алмарэа, - взгляните…
Все глянули туда, куда Алмарэа показывал рукой. К отрогу скалы, выходящему прямо на песок озерного пляжа, вбитым в трещину ножом был пригвожден кусок окровавленного мяса.
***
- Такого у нас еще не было, - сокрушенно сказал Накилон, в сотый раз рассматривая слегка изогнутый нож синдарской работы с белой костяной ручкой.
- У кого обычно есть такие ножи? – спросил Финдекано.
- В основном у лучников, но и мечники тоже любят такое оружие, - сказал начальник гарнизона, - это не редкость, мой король.
- А у эдайн, - Финдекано обернулся к Менельтару, - есть подобные?
- Бывают, - хмыкнул Менельтар, - оружие эльфийской работы у моих людей встречается часто. Мой король, это явно счеты между дортонионцами, не надо и к мудрой ведунье ходить. Что-то этот Друлаван знал про своего убийцу… или убийц. Он новичок… был.
- Или он предал, или среди наших воинов предатель? – спросил Финдекано прямо.
- Кто знает, - вздохнул Менельтар, - кроме Горлима Злосчастного вроде бы среди аданов предателей не было, но что мы знаем о Дортонионе, кроме того, что там творились ужасы, неподвластные разуму? Даже деревья, говорят, искажались под черной волей с Севера. Мы про отряд Барахира ведаем, и то только потому, что Берен выжил, а сколько таких отрядов сгинуло бесследно. Но все это, конечно, очень неприятно – ведь скоро битва, а тут такое.
- Найди дортонионцев, близко знавших Друлавана, - сказал Финдекано, - я хочу с ними поговорить.
За этими хлопотами Финдекано совсем забыл о своем подопечном. Анарион явился к обеду, грустный и неразговорчивый как обычно. От Финдекано не укрылось странное выражение его лица – нарготрондец будто сдерживался, чтобы не закричать от боли.
- Анарион, - сказал король после обеда, - будешь моим вторым вестовым. Нужно тебе привыкать нести службу. Справишься?
- Да, мой король, - ответил эльф, - я и был вестовым лорда Гельмира…
- Пропавшего без вести брата Гвиндора Гуилиниона?
- Попавшего в плен, - прошептал Анарион, - вместе со мной.
- Он до сих пор там?
- Да…
Финдекано дотронулся до плеча Анариона и сказал тихо:
- Может, и ему повезет. Но почему ты не говорил об этом раньше?
- Слишком больно, - сказал нарготрондец, - слишком тяжело вспоминать.
Вечером Финдекано отправил Анариона в лагерь Менельтара с каким-то пустячным поручением. В голове у него мелькнуло, что Анарион, пожалуй, единственный эльф в лагере, который общался или мог общаться с людьми из Дортониона. Вестовой Гельмира – это прежде всего гонец, который везет приказы и указания лорда. И знает очень многих.
Предчувствия его, как говорится, не обманули. Финдекано не успел еще развернуть свиток со стихами, сложенными им самим в честь дочери лорда Кирдана, ставшей его супругой, когда из каминной залы послышался гомон и крик.
- Что случилось? – спросил король, выходя на галерею.
- Нашего товарища мог прикончить только порченый! – кричал высокий воин, из-под куртки которого выглядывал ворот дортонионской вышитой сорочки, - все знают, что они безумно сильны!
Остальные воины образовали круг, в середине которого стояло двое: адан и Анарион.
- Это беглец с Севера, я на таких нагляделся, - возмущался адан, - у него это на лице написано! Это он прирезал Друлавана, а потом забыл об этом, ему велели забыть. Мой король, он убьет и вас, прямо в постели, а потом придут орки и получат свое вознаграждение.
Анарион вскинул голову.
- Я никого не убивал, - сказал он ровно.
- Это ты так говоришь! – воскликнул человек.
- Спокойно, мои воины, - сказал Финдекано ровным голосом, - идите по своим местам все, и ты, Анарион, тоже. А с тобой мне надо поговорить, человек из Дортониона. По лагерю объявили, что я разыскиваю знакомых погибшего?
Человека звали Мвилкорх, Черный Ворон. Он осторожно присел за стол в каминной зале, стараясь не повредить грузным телом изящный стул эльфийской работы, отпил из кубка предложенного ему вина и глянул на короля эльфов не вызывающе, но с сознанием своей правоты.
- Я Друлавана не так давно и знаю, до войны, во всяком случае, не был знаком. Познакомились мы перед самым уходом в Бретиль, он прибился к нашему отряду. Говорил, что до того партизанил один. В деле видал я его только раз – и век того не забуду. Из оружия у него с собой был только нож, и тот он в бою ухитрился сломать. Так он орку горло зубами перегрыз. Как будто сам был тварью дикой. Вот и заработал имечко, а как его на самом деле звали – Единый ведает. А этого вашего вестового, мой король, Друлаван знал в лицо. Я заметил, что, когда он его увидал, а было это прошлым вечером, то вздрогнул и в лице переменился.
- Испугался? – спросил Финдекано, - или удивился?
- Он сказал что-то вроде «вот ведь незадача», - произнес Мвилкорх.
- Но ничего больше?
- Ничего.
Когда Мвилкорх ушел, Финдекано долго сидел за столом и крутил в руках пустой кубок.
«Интересно, были ли в войске Финрода эдайн? – думал он, - кроме отряда Барахира… Друлаван – копейщик, он мог служить у лорда Беорингов, но тогда почему он не остался с ним? И откуда он знал Анариона? Действительно незадача. Спросить у самого вестового? Но он наверное скажет , что знать не знает погибшего».
Анарион вошел неслышно, как тень, и протянул руку к подсвечнику.
- Скажи мне, - спросил Финдекано, - при Серехе сражались эдайн? Кроме Барахира и его воинов. У лорда Гельмира не было вассалов-людей?
- При Серехе люди не сражались, - ответил вестовой, - мы… Нас отсекли от основного войска раньше, чем люди пришли на помощь королю Финроду. А погибшего я знал, мой король, он тоже был в Ангбанде, в рудниках. Я видел… тело.
От неожиданности Финдекано со стуком опустил кубок на стол.
- Он тоже бежал? – спросил король.
- Он… его сломали, - почти беззвучно ответил Анарион, - его забрали от нас, пообещав еды и одежды. Он… как там говорили… «доходил», он ведь высокий и крепкий – такому человеку нужно много еды. Он умирал с голоду, и он согласился…
Финдекано молча размышлял. Мвилкорх говорил о том, что Друлаван прибился к ним уже в конце войны. Сражался люто – перегрыз горло орку. Возможно, там, в копях, он решил обмануть врага, чтобы подкормиться и бежать. Но слуг Моргота не так легко одурачить, беглецы, которых расспрашивал Финдекано, рассказывали, что тех, кто переходил на сторону Ангбанда, подвергали страшным испытаниям – в частности, они должны были пытать или убить другого пленника…
«А значит, среди людей Менельтора есть еще один или двое бывших узников. На людях клеймо плена не видно так, как на эльдар, к тому же среди них очень много таких, кто пережил различного рода ужасы. И эти люди убили Друлавана, не поверив в его раскаяние. Или же его прикончил сам Анарион… Но нет – он бы сознался.»
Шорох летящих шагов вывел короля из задумчивости.
- Мой лорд! – от волнения Алмарэа забыл про все условности, - прибыли воины с дальней заставы. Орки идут Побережьем с севера.
***
Анарион вышел из залы, где король принимал разведчиков, и побрел по мощеному камнем двору. Возвращаться в покои не хотелось, говорить с кем-то - тоже.Его, кажется, подозревали во всех злых замыслах этого мира, а теперь будут подозревать в убийстве…
Друлавана он знал – там, в копях, у него было другое имя. А также кожаная одежда надсмотрщика и бич, которым он подгонял пленников. Перебежчики были большой редкостью, и твари старались извлечь из ситуации всю возможную пользу. Друлаван был жесток, похлеще любого орка. Анариону от него досталось тоже – за то, что эльф работал медленно и вяло, Друлаван избил его так, что шрамы на теле остались по сей день.
Багровый отсвет факелов… Понурая толпа узников… Он, Анарион, распятый на деревянной раме. Высокий человек с бичом в руке… Спина наказуемого тогда превратилась в кусок кровавого мяса. А затем, по приказу кого- то из вышестоящих, Друлаван клеймил пленников, выжигая у каждого на груди замысловатый знак рабства. Потом этот надсмотрщик, ненавидимый всеми, куда-то исчез…
На счастье Друлавана, Анарион его не увидел. Зато увидел кто-то еще…
Раздумья эльфа прервал голос короля. Финдекано увидел вестового и махнул рукой, чтобы тот шел за ним.
- Беда, понимаешь ли, друг мой, - сказал лорд, когда Анарион помог ему раздеться, - орки, видимо, идут на Виньямар, в обход Дренгиста. Разведчики подслушали болтовню часовых, которые уже делят богатства Корабела. Но – самое главное – часть их все же повернет на Врата Нолдор. Чтобы сковать нас боем. Значит, придется выходить из крепости и сражаться в чистом поле.
Финдекано вздохнул. Он рассуждал вслух, не ожидая ответа от притихшего вестового.
- Вот если бы они повернули в проход меж холмами за Дренгистом. Это короткая дорога, и там можно устроить засаду. Но они не повернут – не настолько же они глупы. Тем более твари должны понимать, как нас мало. Если бы как-то уверить их в том, что здесь все силы Хитлума и войско Корабела… Можно, конечно, устроить фальшивый лагерь с множеством костров. Но твари хитры, не поверят.
- А если, - вдруг спросил Анарион, - к ним в лапы попадет эльда или адан, который все это расскажет, а потом они увидят костры…
Финдекано сдвинул брови.
- Этот эльда или адан вначале должен пережить допрос с пристрастием. Просто так ему не поверят. Исключено.
- А если, - сказал Анарион с мрачной решимостью, - найдется доброволец?
То, что он прочитал в синих глазах короля, согрело его измученную душу.
- Нет, - сказал Финдекано и ласково провел рукой по склоненной голове вестового, - нет… Принеси мне горячего вина и ложись спать, воин.
Анарион спустился вниз и прошел через каминную залу на пустую ныне кухню. Вино, уже подогретое, стояло на столе в красивом керамическом кувшине. Оно пахло пряностями и каким-то травами. Наверное, напиток приготовил умелец Алмарэа. Анарион взял кувшин и
понес его королю.
Он был до слез благодарен Астальдо – за то, что тот говорил при нем о военных планах, за то, что доверял ему свою жизнь: ведь вестовой спит в соседнем покое, дабы всегда быть под рукой, наливает лорду вино и приносит поесть. Король оказывал недостойному свое доверие, и Анарион поклялся землей и небом это доверие не уронить.
Сейчас он был почти счастлив. Когда Анарион предлагал королю свою жизнь, то он пошел бы с радостью на любую погибель. Но теперь жажда жизни вспыхнула в нем с новой силой.
Финдекано отпил вина, улыбнулся вестовому и лег спать. А Анарион вышел в коридорчик, втиснулся в узкий проем бойницы и стал смотреть на звезды.
- Он выпил? – услышал вдруг эльф хрипловатый голос человека.
- Да, - отозвался другой, - он будет спать. Главное – чтобы нас не заметили. Чертов Друлаван – вот не вовремя я на него наткнулся. Но господин будет доволен – никто не должен уйти из-под тени.
- Тебя, дурня, чуть было не поймали, - сказал хриплоголосый.
- Да, но я сумел извернуться. Когда тот щенок появился на дорожке, я заорал во весь голос: «Орки! Убили!» И он бросился назад, словно заяц. А потом распустил язык: «Мы нашли». Они и подумали, что мы были там вместе. А ты куда тогда пропал, орочья кровь? Следов-то не было.
- Спустился по камням в воду и сидел, дышал через камышинку, - сказал второй, - всего-то… Идем.
- Подожди немного, - сказал первый, - пусть уснет крепче. А потом спустимся по той, второй лестнице, и к колодцу. Хорошо, что сегодня стража из людей, а возле дверцы дежурю я. Стражники обычно не суются к задней двери, а королевские телохранители спят внизу, в большой зале.
- А твой напарник? – спросил хриплоголосый, - тот мальчишка?
- Я его придушил, - в голосе первого человека прозвучало злобное удовольствие, - больше он не будет зря поднимать тревогу.
- А королевские вестовые?
- Одного король услал куда-то, а второй наверняка допьет вино из кувшина. Если же нет…
Хриплоголосый гоготнул.
Двое теней, ступая почти неслышно, прошли коридором. Анарион выскользнул из своей ниши и осторожно пробрался в приоткрытую дверь королевской опочивальни. Тряхнул короля за плечо… Финдекано застонал, но не проснулся.
Взгляд эльфа упал на кувшин с остатками вина. Мелькнула мысль поднять тревогу, но Анарион сообразил, что странная парочка заляжет на дно, а ему… ему вряд ли поверят, подумают, что решил отвлечь от себя внимание. Еще и припишут смерть воина-человека.
А значит, его король будет в опасности – двое убийц Друлавана изобретут другой способ его похищения или убийства.
Анарион, прекрасно видевший в темноте, развернул свиток со стихами, лежавший на столе, и черкнул на нем пару строк. Потом кинулся к кровати и поднял Финдекано на руки. Король продолжал спать странным, тяжелым сном.
Ложе самого Анариона стояло в соседней комнатке, которую он делил с еще одним вестовым. Но этой ночью Анарион ночевал один – его напарник действительно отбыл из крепости с письмом к лорду Кирдану. Анарион уложил Финдекано на свое ложе, накинул на него покрывало и метнулся назад.
Он распустил по плечам свои короткие волосы, схватил со стула халат с капюшоном и надел на себя. Открыл окно – дохнуло свежестью. Потом лег на королевское ложе, спрятав волосы под капюшон. Темнота была непроглядной, и Анарион полагался на несовершенство человеческого зрения. И на то, что они будут спешить.
Он не ошибся – его завернули в кокон из одеяла, даже не осветив лица . И потащили вниз через коридорчик к витой лестнице, ведущей к задней двери. Страх захлестнул душу Анариона, но вестовой молчал и прикидывался спящим.
***
Командующего войском Северного похода звали Таэритрон.
Никто не помнил его происхождения, да он и сам его забыл. Таэритрон был в особой милости у Хозяина Ангбанда, ибо он сумел выжить, когда другие искаженные создания Моргота гибли, не выдержав страшных испытаний, которым их подвергали Черный Вала и его майяр.
Таэритрону всегда сопутствовала удача. Должно было повезти ему и сейчас – двое его соглядатаев прибыли из крепости нолдор, выполнив особо важное задание.
Одного из этих соглядатаев Таэритрон завербовал в копях. Собственно говоря, он отобрал двоих людей, отчаявшихся и согласившихся служить Тьме. Они прошли все возможные проверки, вплоть до собственноручной казни других узников, но один из перебежчиков сбежал, как только за ними стали меньше следить.
Ко второму человеку, по имени Эсетадор, Таэритрон приставил Хэлька, орка из последнего выводка. Это существо, полученное от скрещивания орков и пленных человеческих женщин, внешне было неотличимо от человека. Таких созданий было мало, обычно полукровки умирали в младенчестве, и Таэритрон дорожил своим орудием, как дорожат мечом или новым арбалетом.
Пара соглядатаев, выдавая себя за беженцев из разоренного Дортониона, должна была записаться в войско Финдекано и сделать то, за что Господин обещал великую награду.
Таэритрон не надеялся, что Астальдо доставят живым. Но голову короля нолдор, увенчанную знаменитыми косами, он собирался отправить в Ангбанд в любом случае.
Известие о том, что Финдекано жив и в его руках, обрадовало Таэритрона намного больше, чем голова в мешке. Хэльк и Эсетадор сидели в его шатре, прихлебывали вино из дорогих чаш и рассказывали о том, как они узнали от «этих глупых эльдар» историю с колодцем и подземным ходом в нем, как подлили королю Фингону сонного зелья и как вынесли его из башни через потайную дверцу, от которой до колодца было рукой подать. А дальше – кони, спрятанные в надежном месте, и бешеная скачка с драгоценной добычей.
В шатер, где держали пленника, Таэритрон пришел один. Он не знал короля нолдор в лицо, и был весьма разочарован. Фингон был невысок, очень худощав и коротко – для эльфа - подстрижен. Пленник пытался сохранять спокойствие, но в глазах его застыл не просто страх – ужас. На такого нажать посильнее – сломается.
- Ну что же, лорд Астальдо, - сказал командующий с улыбкой, - вот вы и у меня в гостях… Или же вас ныне следует называть король Фингон?
Улыбка Таэритрона произвела ожидаемое действие – пленник побледнел еще больше и вжался в опорный столб шатра, к которому был привязан. Командующий не был уродом, его лицо могло считаться красивым, но когда он улыбался, нехорошо становилось даже тем оркам, которые считались в войске храбрецами.
- Вы изменили прическу, - хмыкнул Таэритрон, рассматривая эльфа чуть ли не в упор, - а ваша отвага, наверное, такая же легенда, как и все истории о вашем народе. У меня к вам есть дельное предложение, король нолдор, оно избавит вас от многих хлопот, а мне даст возможность выполнить приказ Господина, не трогая Хитлума. Ваша туманная глушь мне пока не нужна – меня интересует нетронутый войной Эгларест и лорд Кирдан, осмелившийся вступить в союз с врагами Ангбанда. Мы оставим Хитлум в покое, если вы пропустите нас к Виньямару. Я не намекаю на то, что вы могли бы нам помочь…
Ужас, плеснувший в глазах пленника, заставил командующего рассмеяться.
- А ведь вы убивали бы себе подобных не в первый раз, - сказал он, - подумайте, ведь в Хитлуме ваша семья и семьи ваших родичей. Кирдан – что такое Кирдан… Один из оставшихся – всего-то. Некоторые ваши родственники согласились бы.
Пленник покачал головой.
- От страха вы потеряли дар речи? – спросил Таэритрон, внимательно приглядываясь к эльфу. Он заметил, что тот все время пытается придержать подбородком сползающую с плеча рубашку. Красивый атласный халат с вышивкой, в котором привезли пленника, давно исчез в заплечном мешке одного из часовых.
- Что вы пытаетесь спрятать? – спросил командующий. Молчание эльфа начало его раздражать. Пусть Фингон и не был таким отважным, как о нем рассказывали, но и в переговоры вступать он не собирался. - Медальон с локоном вашей возлюбленной?
У Таэритрона был большой опыт допросчика, и он знал, как может воздействовать на пленника дорогая ему безделушка в чужих руках. Командующий рванул ворот рубашки того, кого принимал за Фингона Астальдо, и оторопел.
На груди эльфа виднелся ожог, напоминавший очертаниями Тангородрим. Клеймо раба из рудников.
Гнев Таэритрона был страшен тем, что никак не выражался внешне. Он послал за своими разведчиками и ожидал их, продолжая улыбаться. Но мысли его бурлили, как кипящая лава.
Если бы не это клеймо, он, Таэритрон, выставил бы себя дураком перед Господином. К счастью, гонец с донесением о редкостной удаче должен был отбыть на север только завтра. Господин не прощал ошибок – даже случайных. Не прощал их и Таэритрон.
Когда Хэльк и Эсетадор увидели лицо эльфа, то позеленели от ужаса.
- Кто это такой? – спросил командующий негромко.
- Его вестовой, - просипел Хэльк, - мой лорд, я невиновен… Это все Эсетадор – он служил в страже башни, он знал, где спит король. Я только приготовил сонное зелье…
- Я привел Хэлька к королевской постели! – выкрикнул Эсетадор, - я… Я сделал все как нужно.
- И вы двое даже не заглянули ему в лицо, - сказал Таэритрон все тем же спокойным голосом, - вы так спешили… Хороши же слуги у короля эльфов , которые пьют вино, предназначенное господину, и засыпают на его ложе.
- Было темно, - сказал Хэльк, - ночь безлунная, хоть глаз выколи…
Таэритрон подошел к нему и улыбнулся.
- Хорошая мысль, - сказал, - может, одним глазом ты будешь видеть лучше…
Его рука сделала неуловимое движение, и палец с длинным ногтем вонзился в глаз Хэлька. Тот завыл. Таэритрон подался назад и вырвал глаз из глазницы. Хэльк схватился руками за лицо, продолжая кричать.
- Замолчи, - сказал командующий. Крик прекратился сразу – Хэльк знал, что будет, если он не послушается. – Ты редкостный экземпляр, Хэльк, а потому я оставлю тебя в живых. Пусть это будет тебе напоминанием о твоей глупости.
Хэльк упал на колени и прижался лицом к сапогам командира, пачкая их кровью и слизью.
- Иди умойся, - сказал Таэритрон брезгливо, - ну, а что касается твоего дружка…
***
Анарион знал, что его в конце концов разоблачат – он только хотел, чтобы это случилось как можно позже. Но командир орков, красавец с лицом, застывшим, как у мертвеца, и страшноватым оскалом вместо улыбки, догадался быстрее, чем рассчитывал вестовой. Однако эльфа не убили – Таэритрон приказал надеть на него цепи и ошейник и привести полюбоваться зрелищем казни Эсетадора.
Анарион знал, что Эсетадор был мерзавцем, но смерть адана была ужасной. Хэльк, счастливый уже от того, что самого его минула такая судьба, охотно согласился на роль палача и теперь аккуратными точными движениями сдирал с Эсетадора кожу. Орки, собравшиеся поглазеть на зрелище, встречали одобрительными воплями каждый взмах ножа. Анарион смотреть не хотел, но глаза его помимо воли следили, как обнажаются дрожащие мышцы свежуемого заживо человека. Он знал и почему так веселятся зрители – в рудниках эльф насмотрелся всякого, но теперь понял, что переоценил свои силы.
Хэльк тем временем сорвал с головы пытаемого скальп. Эсетадора уже не было – вместо него к деревянной раме была привязана ободранная туша, еще что-то чувствующая, еще кричащая. Чтобы угодить господину, полуорк изобретал все новые виды мучительства: теперь он острым концом ножа выковыривал адану глаза.
- Пожалуйста, - прошептал Анарион и взглянул на командующего. Тот покосился на него с интересом.
- Это же предатель, - сказал Таэритрон, - ты ведь знаешь это. Твоего короля ждала куда более страшная судьба, чем несколько часов самой обычной казни. Тебе что, жаль это существо?
- Нет, - сказал Анарион, - но так нельзя…
Командующий пожал плечами.
- Не знаю, - сказал, - мне бы было приятно, если бы с моего врага сдирали кожу живьем. Но так уж и быть – эльдар… скажем так, непомерно жалостливы. Я не хочу, чтобы ты впал в оцепенение и сбежал в Мандос – ты мне нужен.
Таэритрон махнул рукой. Хэльк, весь залитый кровью, поклонился господину.
- Сбереги и выделай кожу, - велел командующий, - у меня еще не переплетено несколько книг.
Таэритрон встал, велев Анариону подняться с земли и идти за ним. Орки, только и ждавшие этого момента, набросились на изуродованного человека, вырывая куски мяса из его тела когтями и зубами. Жуткий вопль умирающего добил Анариона – эльф потерял сознание, и упал, запутавшись в цепях.
Очнулся он раньше, чем за ним пришли, чтобы вести на допрос. Отчаянным усилием воли Анарион привел в порядок свои мысли. Командующий, наверное, думает, что королевский вестовой и бывший рудничный раб напуган более чем достаточно. А значит – рассказать ему о соединенной армии, перекрывшей путь к Виньямару, будет вполне своевременно. Только бы король прочитал слова, написанные на свитке, и поверил… Главное, чтобы он поверил.
***
- … И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
Таэритрон смотрел на вестового все с тем же брезгливым любопытством.
- Я не хочу в рудники, - прошептал Анарион, - и не хочу умереть так, как этот адан. Я меняю эту тайну на легкую смерть.
- Господин, - сказал Таэритрон с нажимом.
- На легкую смерть, господин.
- И что же ты знаешь такого, чтобы я исполнил твою просьбу?
Анарион заговорил. Он рассказал о том, что дорога на Виньямар перекрыта соединенным войском нолдор и фалатрим. Командующий грязно выругался.
- Ночью, - прошептал эльф, - ваши разведчики могут увидеть огни их костров.
- Если не увидят, - прошипел Таэритрон, - я отдам тебя Хэльку, и он отыграется на тебе за потерянный глаз и пережитый страх. Кстати, как ты оказался в королевской постели, вестовой?
- Я принес государю вино с пряностями, - ответил Анарион дрожащим голосом, - и отпил немного, пока король внизу совещался с командирами отрядов. А потом голова у меня закружилась, и я упал… Прямо на королевское ложе… Да, и на мне был государев халат – король подарил его мне, ибо я все время жаловался на холод. После сырости в штреках я никак не могу согреться. Мой король добр…
- Ясно, - хмыкнул командующий, - почему те дурни ошиблись впотьмах. Ладно, раб, утром решится твоя судьба.
Утром Анарион был все еще жив, а Хельк, который время от времени заходил в шатер командующего, где теперь находился пленник, только злобно косился на него единственным глазом. Костры горели – зарево было таким, словно солнце надумало всходить с юга.
Король поверил записке Анариона, а значит, нужно было выполнить вторую часть задуманного: направить войска Ангбанда в проход меж холмами, под стрелы нолдорских лучников.
Анарион знал, что Таэритрон сейчас занят поисками выхода из создавшейся ситуации. Его войско было большим, но не настолько, чтобы противостоять соединенной армии эльфов. А значит, он решит прорваться в Хитлум, уверовав, что король Фингон стянул все свои силы на Побережье.
Таэритрону нужна была победа, его господин сурово карал военачальников, потерпевших поражение или не выполнивших задания.
Ясное дело, что королевский вестовой не сразу согласился быть проводником. Командующему он был нужен живым и не искалеченным, а потому Таэритрон в ответ на очередное «нет» ухмыльнулся и сказал:
- Пойдем, раб, я покажу тебе свою любимую игрушку.
«Игрушка» лежала в небольшом деревянном ящике. Это было нечто, напоминавшее куклу, грубо вырезанную из дерева, но Анарион в какой-то жуткий момент понял, что это – эльда. Без рук, без ног, без половых органов, без глаз, ушей и носа… И этот обрубок, страшный в своей обнаженности, был жив.
- Ему еще долго не уйти в Мандос, - прошипел командующий, наклонив Анариона над ящиком. Мозг эльфа пронзила волна безумия. Он закричал.
- Или ты будешь нашим проводником, или второй игрушкой, - сказал Таэритрон, - и я позабочусь о том, чтобы ты жил в таком виде столетиями. Он слышит. И может говорить. Когда мне надоест развлекаться, я лишу его языка и слуха. А из тебя я сразу же сделаю идеальную куклу – ты неинтересный собеседник.
И Анарион, дрожа и всхлипывая, согласился. В глубине души он понимал, что согласился бы, даже если бы на самом деле должен был вести вражье войско на погибель своим сородичам, и презирал себя, но ужас, охвативший его при виде «игрушки» был слишком велик.
Ибо существо в ящике еще мыслило и страдало.
***
- А если они все-таки не свернут сюда, мой король?- спросил Алмарэа.
Финдекано не ответил. Он до боли в глазах вглядывался в клубы тумана, застилавшие проход меж холмами. Хитлум незримо помогал своим защитникам – его туманы вползали через Аннон-ин-Гэлид и клубились серой пеленой до самого Дренгиста.
- Если, если, - хмыкнул рядом Махтар, - жди…
- Как можно, - отозвался Охтарон, - довериться беглецу с копей? А если все это было задумано там – и побег Анариона, и его «похищение»?
Менельтар помалкивал, но всем своим видом выразил Охтарону одобрение. Командир эдайн до сих пор не мог себе простить, что проморгал предателя.
Финдекано тоже молчал. Он сам не знал, почему так безоговорочно поверил тем двум строкам, начертанных на полях свитка со стихами. Может, потому, что слишком ясно помнил состояние слабости и беспомощности, в котором очнулся после того, как минуло действие сонного зелья. А может, потому, что помнил взгляд Анариона, брошенный на него во время их последней беседы. Взгляд существа, которому подарили будущее.
- Мой король! – из тумана появилась мощная фигура Мвилкорха, - они идут…
Менельтар исчез в тумане, махнув рукой разведчику-адану, чтобы тот шел за ним. Эльдар разошлись по своим местам, и Финдекано, готовя лук и стрелы, подумал о своем первом вестовом, которого он отправил к Корабелу с просьбой о помощи. Об Анарионе он старался не думать – чувство щемящей боли и жалости к обреченному эльда ничем в бою помочь не могло.
И когда настало время первого залпа, король нолдор будто сам превратился в стрелу, поражающую цель.
Он не успел обрадоваться, когда в солнечных лучах, пробившихся через внезапно развеявшийся туман, увидел со склона холма внезапно возникших в орочьем тылу пехотинцев Кирдана в кольчугах, сияющих серебристым блеском.
Фалатрим подошли совсем с другой стороны, от Дренгиста – приплыли на кораблях, и Финдекано так и не понял, что это было: его собственная догадка или чей-то радостный крик.
А потом он бежал вниз по склону, на ходу выдергивая из ножен клинок, пустой колчан бил его по спине, и доспехи первого же орка, попавшегося ему на дороге, смялись под ударом меча как кусок бумаги, а голова противника отвалилась вместе с плечом. И битва уже не зависела от чьего-то мудрого руководства – а только лишь от меткости глаза да силы руки.
Орк в черных доспехах оказался перед Финдекано не случайно, он явно его искал. Сильный противник – двое воинов Менельтара не устояли перед ним, и теперь лежали на земле, как изломанные куклы…
Куклы… Игрушки…
Странное осанвэ ударилось о разум Финдекано, и король сосредоточил все свое внимание на лезвии клинка… На лезвии, которое сейчас, вот в эту минуту, нашло щель в черных доспехах врага.
Вокруг продолжалась битва, звенела сталь, хрипели умирающие. А Финдекано стоял над поверженным противником, и его трясло от ужаса и душевной боли. Его телохранители окружили внезапно оцепеневшего государя, дав ему возможность прийти в себя.
Существо, с которым он сражался, было ребенком-квендо, похищенным слугами Мелькора еще в дни звездного света. Ребенком, выращенным в Ангбанде и изувеченным до неузнаваемости. Ребенком, который мог творить красоту, а творил жуткие игрушки из таких же, как сам, живых существ.
После того, как нолдор Хитлума сомкнулись с фалатрим Корабела, раздавив орочье войско, Финдекано отыскал на поле битвы Анариона. Его вестовой погиб от нолдорской стрелы во время первого залпа.
Телохранители шептались потом, что на похоронах своего спасителя король плакал. А веселый Алмарэа, который один сопровождал Финдекано в шатер вражеского полководца после захвата орочьего лагеря, на долгие месяцы разучился улыбаться. Только он и его король знали, где похоронена страшная "игрушка" Таэритрона и как звали эльда, прошептавшего им свое имя, прежде чем уйти в Мандос, освободившись от искалеченного тела.
Так закончилась Неизвестная война на подступах к Хитлуму.
Примечания*эльдар - эльфы
*эдайн - люди
*адан - человек-мужчина
*нилдор - друзья
*аран нин - мой король
*каукарэльдэ - злой дух-оборотень женского пола, принявший облик эльфа. Иногда так называли и оживленные чародейством тела убитых эльфов.
*квендо - общее название эльфов всех народов
Часть 2
Часть 3
URL записиАвтор: fandom Silmarillion 2012
Бета: fandom Silmarillion 2012
Размер: миди (6 902 слова)
Пейринг/Персонажи: Финдекано (Фингон), НМП из эльфов
Категория: джен
Жанр: экшн, ангст
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: В крепость под названием "Врата нолдор" прибыл лорд Фингон Астальдо, ставший королем нолдор после гибели своего отца. От беглого узника с рудников Ангбанда король узнал, что готовится нападение на Хитлум с тыла и привел в боевую готовность войско из эльдар и союзников-аданов. На следующее утро после прихода союзников на берегу озера возле крепости обнаружено растерзанное тело воина-человека...
Форма для голосования: #. fandom Silmarillion 2012 - миди "Неизвестная война"
Возле озера в предгорьях Дор Ломина притаилась крепость, которая гордо называлась "Врата нолдор". В обычное время в ней находился небольшой гарнизон, воины которого, неся службу, любовались со стен видом на Дренгист и слагали стихи, посвященные красотам здешней природы.О том, что еще до Дагор Браголлах здесь была жестокая и кровопролитная битва, и враг пытался ворваться в Хитлум с тыла, напоминал лишь высокий курган на берегу Дренгиста. Еще один курган, поменьше, находился на берегу озера, и старожилы шепотом рассказывали новичкам страшноватую историю про безумную майэ и лорда Финдекано Астальдо.
Ныне лорд Финдекано, звавшийся здесь Фингоном , прибыл в крепость в третий раз. И именовался он уже не лордом, но королем.
Отец... Его лицо, грозное, отрешенное, уже не принадлежащее этому миру. Голос рога, что донесся в последний раз из тьмы Анфауглита. Страшное ожидание - ожидание появления ухмыляющейся твари с сообщением, что король Финголфин мертв или пленник Ангбанда. И безумная надежда на победу.
Да, Финдекано тогда надеялся. Вопреки всему, ведь такая сила духа не могла пропасть бесследно.
Отец не вернулся, но и посланника не было. Через несколько дней разведчики притащили в Барад Эйтель перепуганного орка, который и рассказал о Поединке. И об орле, унесшем тело.
Это была боль, спрятанная в самой глубине души нового Верховного Короля. Он не знал, почему Торондор (а орел, осмелившийся вцепиться в лицо Морготу, мог быть только Торондором) счел его недостойным похоронить отца. Обьяснение могло быть только одно - Торондор считал, что запрятанный в горах Гондолин более надежное место, нежели Барад Эйтель, и могила Короля Нолофинвэ там не будет осквернена.
Торондор считал их обреченными - эльдар и эдайн Хитлума. Это поняли многие из эльдар, но, к чести нолдор, на их боевой дух подобные мысли не повлияли.
Еще при жизни отца, перед Дагор Браголлах, Финдекано довелось защищать Аннон-ин-Гэлид, обороняя Хитлум с тыла. Разведчики тогда подбирались очень близко к Тангородриму, и один раз им повезло заметить, как отряд хорошо вооруженных орков выступил из врат Ангбанда и почему-то повернул на север.
Король Нолофинвэ сразу же послал сына к Дренгисту, и тот усилил заставы, удвоил гарнизон крепости и устроил засаду на берегу залива.В той битве измученные тяжелым переходом орки были разбиты прямо на марше. Но тогда эльдар Хитлума еще могли позволить себе такую роскошь – отправить большое войско прикрывать тылы. После Браголлах разведка была уже не столь точной, а все силы сосредоточились на северной границе, острием которой ныне была Барад Эйтель.
Тот, кто принес тревожные вести, разведчиком не был… Его нашли в горах патрульные, и чуть было не приняли за орка. Существо, которое когда-то было эльфом, лежало ничком, а лицо его было настолько залеплено коркой из крови и грязи, что казалось черным. Это был беглец с рудников, и он умирал от жажды. Финдекано увидел спасенного пленника уже тогда, когда его отмыли, подкормили и приодели, но вид у бедняги все равно был ужасен. Лорд не мог себе даже представить, как может изменить сородича всего лишь бритая голова, не говоря уже о голоде и непосильной работе. Беглецов он видел и раньше, но этому как-то особенно не повезло.
Финдекано оглянулся. Его телохранители, как всегда, были рядом – вся дружная троица: Махтар, Охтарон, Алмарэа. Четвертый держался поодаль – будто и рядом с ними, а в то же время сам по себе.
Четвертого эльфа звали Анарион, и он-то и был тем беглецом. За время, проведенное в Барад Эйтель, он поправился, похорошел и отпустил волосы до плеч. Финдекано держал его при себе, несмотря на косые взгляды приближенных. Беглецов побаивались – бывали случаи, когда из Ангбанда возвращались «порченые», которые вели себя до поры до времени как обычные эльдар, а в какую-то определенную минуту превращались в послушное орудие Моргота.
Финдекано хорошо запомнил случай, происшедший еще при жизни отца, когда подобранный в Ард-Галене беглец бросился на короля нолдор с похищенным у кого-то из свиты ножом. По счастью, тогда на государе Нолофинвэ была кольчуга – он собирался на передовые посты. Несчастный эльда, очнувшись от наваждения, молил о смерти, но никто не решился открыть пред ним врата Мандоса. И тогда бывший пленник сам шагнул в них – с крепостной стены.
Из-за таких вот случаев беглецов в некоторых твердынях не принимали совсем. В особенности сейчас, после поражения в Браголлах. Анарион, рожденный уже в Белерианде, был сыном нарготрондского вельможи, а в плен попал во время битвы при Серехе. Возвращаться домой он не хотел – боялся, что оттолкнут, что глянут пренебрежительно. К тому же беглец принес важные вести и готов был отвечать за них жизнью.
Работая в копях, Анарион научился понимать болтовню надсмотрщиков-орков, чей язык напоминал изуродованный до неузнаваемости синдарин. Как-то раз, перед самым побегом, эльфу удалось подслушать разговор двоих из них: один орк жаловался другому, что его переводят за какой-то проступок в боевую часть, которая отправляется на войну кружным северным путем. В прошлый раз из подобного похода не вернулся никто, и орк уже считал себя покойником.
Вместе с Анарионом бежало еще двое эльдар, и один из них был как раз из Хитлума. Он-то и рассказал Анариону про битву близ Дренгиста, о которой в Белерианде почти ничего не ведали. Хитлумец уверял, что это очень важная новость, а потому, когда в горах их настигла погоня, он и третий эльда-беглец остались в ущелье и забрасывали орков камнями, в то время как Анарион из последних сил карабкался по склону в направлении, указанном товарищем по несчастью.
Финдекано понимал, почему двое оставшихся дали возможность выжить именно Анариону – рожденный в Белерианде эльф был молод, и его нилдор*, наверное, вспомнили своих сыновей или младших братьев.
Анарион послушно открылся перед целителями, безошибочно отвечал на нарочно запутанные вопросы, которые задавали ему Махтар с Охтароном. При этом все знали, что Морготову порчу обнаружить сложно, и она может проявиться лишь впоследствии. А за голову Финдекано Астальдо Моргот назначил большую награду, и твари, наверное, чесали в волосатых затылках, размышляя, как бы ее получить и выжить. Ради этого можно было дать сбежать нескольким эльдар, выманить короля с небольшим отрядом на Побережье и одержать победу, благо силы были очень неравны.
Финдекано улыбнулся Анариону и увидел, как просветлело его лицо. Крепость была совсем рядом – врата открыты, со стен доносится звук серебряных труб… Командир гарнизона уже выехал навстречу, старый приятель и бывший десятник Накилон, повышенный в звании за отвагу в боях.
- Я рад видеть вас, - сказал Накилон, спешиваясь, - мой лорд… Мой король…
Финдекано ответил не сразу. Когда к нему обращались «аран нин*», слышать это было слишком больно.
- Приветствую тебя, Накилон, - сказал он в конце концов, - как дела в крепости?
- Все бодры и готовы к бою, - отрапортовал эльда, - дозвольте спросить, надо опять ждать атаки с Побережья?
- Точно не знаю, - отозвался Астальдо, - но, наверное, да…
Столы накрыли в знакомой зале. Началось то обычное для нолдор веселье в промежутке меж битвами, когда эльдар смеются и поют так, словно впереди их ожидает Исцеленная Арда, а не страшный выбор меж Ангбандом и Мандосом.
- Завтра, - сказал Финдекано Накилону под песню очередного сказителя, - сюда подтянется отряд эдайн. И нужно послать гонца в Эгларест, к лорду Кирдану.
- Все так серьезно? – спросил Накилон. - Куда нацелен удар?
- В том то и дело, что не знаю, - отозвался Астальдо, бросив мимолетный взгляд на притаившегося в уголке Анариона. – орки будто бы снова идут обходным путем. Но что будет целью удара – неизвестно. То ли они свернут сюда и попробуют прорваться в Хитлум, то ли двинутся на Виньямар, а оттуда – на Кирдана.
- На Кирдана? – слегка удивился Накилон. – Зачем?
- Лорд Побережья – наш союзник, - сказал король, - в Виньямаре нет войска, не считать же войском пять десятков лучников-нолдор и несколько сотен мирных фалатрим с женами и детьми. В Бритомбаре нет даже пояса стен, хотя я множество раз писал об этом Корабелу. Еще отец…
Он запнулся. Накилон опустил глаза,
- …предлагал, - твердо выговорил Финдекано, - мастеров и помощь. Но фалатрим, хотя им и не претит война, истые телери, они никуда не торопятся.
- Бритомбар без стен, - отозвался справа Махтар, внимательно слушавший разговор, - а Эгларест?
- Там стены есть, в Первую войну они ведь ждали атаки из Западного Белерианда.
- За несколько сотен лет, - вставил Алмарэа, - можно было бы…
Насмешник замолчал, вспомнив, что теперь Кирдану снова может угрожать опасность из Западного Белерианда. Правда, Бретиль устоял, но воспоминания о прорванной обороне, потере Дортониона и Тол-Сириона вызвали у Финдекано горькую, усталую гримасу.
- Стены пригодятся всегда, - ответил он, - но ситуация тут такова, что мы не знаем, куда двинутся орки, а главное – когда они появятся. Я усилил заставы, но ныне мы не сможем дать открытый бой целой армии, как это было в прошлый раз. Дать им возможность пройти сюда и осадить крепость слишком рискованно. Пропустить их к Виньямару - значит погубить народ Корабела. К тому же остается возможность двойного удара, вот почему я взял с собой так мало войска. В Барад Эйтель остался Хурин, он молод, но у него есть боевой опыт. И большая часть эдайн и эльдар.
Накилон вздохнул и налил королю вина, не дожидаясь виночерпия.
Эдайн подошли вечером следующего дня и разбили лагерь подле крепости, рядом с белыми шатрами эльдар Хитлума и Митрима. Их командир, по имени Менельтар, был родичем Хадорингов и давним знакомым Финдекано. И несколько дней прошло в привычных хлопотах по укреплению стен, возведению первой полосы препятствий и прочих предвоенных заботах.
***
Финдекано всегда спал чутко, а потому осторожный стук в дверь разбудил его сразу. Астальдо поднялся с ложа мягким, кошачьим движением, и накинул на плечи халат. Он еще не вполне привык почивать на одиноком ложе – возлюбленная и супруга короля ныне пребывала в Дор Ломине, в замке, возведенном для нее Финдекано еще в те счастливые времена, когда он был всего лишь «лордом Астальдо».
- Аран ни, - голос Накилона, - тут у нас… неприятность.
- О, эльдар, - басок Менельтара, - зверское убийство они называют неприятностью, дабы не осквернять свой слух.
- Что произошло? – спросил король.
Накилон и Менельтар прошли в опочивальню, и Накилон закрыл за собой дверь, отсекая еще какие-то возбужденные голоса.
- Убит человек, - сказал он, - Убит… в общем, это надо видеть, мой король.
- В лагере или в крепости?
- В лагере, - ответил Менельтар, - вернее, за лагерем. На берегу озера.
Финдекано и Накилон непроизвольно переглянулись. Им вспомнилась та, давняя история с исчезновением Олорэа и явлением каукарэльдэ*.
- Я сейчас, - сказал король, - Накилон, позови вестового, я должен одеться.
Через короткий промежуток времени одетый, умытый и бодрый, как лесной кот, Финдекано спускался знакомой дорожкой к тому самому озеру, возле которого ему довелось пережить немало приключений. Его телохранители шли за ним след в след, а впереди легким эльфийским шагом двигался Накилон и твердо ступал Менельтар.
На берегу стояло около десятка человек. Озерная вода розовела в лучах рассвета. Она давно уже не была темной и зловещей.
- Взгляните, мой король…
Менельтар жестом велел эдайн расступиться, и Финдекано увидел распростертого на песке человека. Грудь мертвеца была буквально разворочена, а кровь из разорванных артерий забрызгала не только белый песок берега, но и находящийся рядом каменный уступ.
Эльда осторожно опустился рядом и стал осматривать зияющую рану.
- Менельтар, - сказал он, - отправь воинов в лагерь, оставь только тех, кто его нашел.
Менельтар рявкнул команду хорошо поставленным командирским баском. Эдайн гуськом потянулись назад по дорожке. Осталось двое воинов-людей – пожилой хмурый бородач, явно встревоженный случившимся, и светловолосый юноша , который попеременно поглядывал то на мертвеца - с ужасом, то на короля эльфов – с тихим восторгом.
- Говорите, - кивнул им Финдекано.
- Я сменился утром с поста и пошел искупаться, - заговорил юноша, - пришел, а тут… Мы его не трогали, аран нин, я сразу же побежал за командиром, а Эсетадор остался…
- Следов никаких не было? – Финдекано глянул на утоптанный песок, - запомни, воин, о таких вещах не следует кричать на весь лагерь. Как твое имя?
- Я Итильдор, аран нин, - юноша нервно сглотнул, - я не подумал, я решил, что орки уже здесь…
- Он поднял всех по тревоге, - сказал Менельтар, - вы разве не слышали звук рога?
- Нет, - ответил король, - впрочем, до башни, где я сплю, звук мог и не долететь. Кто этот человек?
- Друлаван, копейщик, - ответил Менельтар, - один из лучших. Он не из Хитлума, это беженец из Дортониона. Семья у него погибла в Браголлах. Человек он был спокойный… странноватый, правда.
- Друлаван, - сказал Финдекано, - действительно, странное имя…
- Скорее партизанская кличка, - сказал командующий эдайн, - Дикий Зверь, да… Дортонионцы обычно записываются в войско под прозвищами, особенно те, кто потерял все и всех. Мол, ничего не осталось - даже имени.
- А много беженцев в отряде?
- Больше половины – ведь вы велели набирать добровольцев, а дортонионцы рвутся в битву как безумные: месть…
- Скажи, Менельтар, - задумчиво спросил Финдекано, - вырвать у живого человека сердце – это месть или безумие?
Менельтар повел плечами и наклонился над убитым. Осторожно провел пальцами по белым осколкам ребер.
- Да, он был жив, - сказал он наконец, - кровь брызнула фонтаном. Но Друвалан был силен – как удалось его одолеть? Может, это орки-разведчики?
- Думаю, что нет, - отозвался король, - тут везде песок, а следы ведут только к древесной аллее, которая выходит прямо к лагерю. На выходе – часовые. Нет следов лодки. Нет следов, ведущих прочь. Этого человека убил другой человек. Или квендо* – грудь убитого разворочена эльфийским коротким клинком.
Пальцы Финдекано продолжали ощупывать убитого – голову, шею. Лицо мертвого, опухшее и почерневшее, было ужасным: человек словно увидел прямо перед собой нечто такое, о чем долго старался забыть.
- Он не был оглушен, - продолжал Астальдо, - но придушен, вот след веревки, которую на него накинули сзади. Смертельную рану ему нанесли, когда он был еще жив.
- Удавкой у нас орудуют опять же бывшие партизаны, - хмыкнул Менельтар, - натренировались на орках. Лучшие разведчики, и незаменимы, когда надо тихо снять часового.
- А может, их было двое? – вмешался до сих пор молчавший Охтарон, - квендо и адан?
- Адан набросил удавку, а квендо… - протянул Махтар, - да, возможно. Человек этот при жизни был высок и силен, одному с ним, пожалуй, не совладать. Но тогда остается вопрос – зачем?
- Мой король, - раздался голос Алмарэа, - взгляните…
Все глянули туда, куда Алмарэа показывал рукой. К отрогу скалы, выходящему прямо на песок озерного пляжа, вбитым в трещину ножом был пригвожден кусок окровавленного мяса.
***
- Такого у нас еще не было, - сокрушенно сказал Накилон, в сотый раз рассматривая слегка изогнутый нож синдарской работы с белой костяной ручкой.
- У кого обычно есть такие ножи? – спросил Финдекано.
- В основном у лучников, но и мечники тоже любят такое оружие, - сказал начальник гарнизона, - это не редкость, мой король.
- А у эдайн, - Финдекано обернулся к Менельтару, - есть подобные?
- Бывают, - хмыкнул Менельтар, - оружие эльфийской работы у моих людей встречается часто. Мой король, это явно счеты между дортонионцами, не надо и к мудрой ведунье ходить. Что-то этот Друлаван знал про своего убийцу… или убийц. Он новичок… был.
- Или он предал, или среди наших воинов предатель? – спросил Финдекано прямо.
- Кто знает, - вздохнул Менельтар, - кроме Горлима Злосчастного вроде бы среди аданов предателей не было, но что мы знаем о Дортонионе, кроме того, что там творились ужасы, неподвластные разуму? Даже деревья, говорят, искажались под черной волей с Севера. Мы про отряд Барахира ведаем, и то только потому, что Берен выжил, а сколько таких отрядов сгинуло бесследно. Но все это, конечно, очень неприятно – ведь скоро битва, а тут такое.
- Найди дортонионцев, близко знавших Друлавана, - сказал Финдекано, - я хочу с ними поговорить.
За этими хлопотами Финдекано совсем забыл о своем подопечном. Анарион явился к обеду, грустный и неразговорчивый как обычно. От Финдекано не укрылось странное выражение его лица – нарготрондец будто сдерживался, чтобы не закричать от боли.
- Анарион, - сказал король после обеда, - будешь моим вторым вестовым. Нужно тебе привыкать нести службу. Справишься?
- Да, мой король, - ответил эльф, - я и был вестовым лорда Гельмира…
- Пропавшего без вести брата Гвиндора Гуилиниона?
- Попавшего в плен, - прошептал Анарион, - вместе со мной.
- Он до сих пор там?
- Да…
Финдекано дотронулся до плеча Анариона и сказал тихо:
- Может, и ему повезет. Но почему ты не говорил об этом раньше?
- Слишком больно, - сказал нарготрондец, - слишком тяжело вспоминать.
Вечером Финдекано отправил Анариона в лагерь Менельтара с каким-то пустячным поручением. В голове у него мелькнуло, что Анарион, пожалуй, единственный эльф в лагере, который общался или мог общаться с людьми из Дортониона. Вестовой Гельмира – это прежде всего гонец, который везет приказы и указания лорда. И знает очень многих.
Предчувствия его, как говорится, не обманули. Финдекано не успел еще развернуть свиток со стихами, сложенными им самим в честь дочери лорда Кирдана, ставшей его супругой, когда из каминной залы послышался гомон и крик.
- Что случилось? – спросил король, выходя на галерею.
- Нашего товарища мог прикончить только порченый! – кричал высокий воин, из-под куртки которого выглядывал ворот дортонионской вышитой сорочки, - все знают, что они безумно сильны!
Остальные воины образовали круг, в середине которого стояло двое: адан и Анарион.
- Это беглец с Севера, я на таких нагляделся, - возмущался адан, - у него это на лице написано! Это он прирезал Друлавана, а потом забыл об этом, ему велели забыть. Мой король, он убьет и вас, прямо в постели, а потом придут орки и получат свое вознаграждение.
Анарион вскинул голову.
- Я никого не убивал, - сказал он ровно.
- Это ты так говоришь! – воскликнул человек.
- Спокойно, мои воины, - сказал Финдекано ровным голосом, - идите по своим местам все, и ты, Анарион, тоже. А с тобой мне надо поговорить, человек из Дортониона. По лагерю объявили, что я разыскиваю знакомых погибшего?
Человека звали Мвилкорх, Черный Ворон. Он осторожно присел за стол в каминной зале, стараясь не повредить грузным телом изящный стул эльфийской работы, отпил из кубка предложенного ему вина и глянул на короля эльфов не вызывающе, но с сознанием своей правоты.
- Я Друлавана не так давно и знаю, до войны, во всяком случае, не был знаком. Познакомились мы перед самым уходом в Бретиль, он прибился к нашему отряду. Говорил, что до того партизанил один. В деле видал я его только раз – и век того не забуду. Из оружия у него с собой был только нож, и тот он в бою ухитрился сломать. Так он орку горло зубами перегрыз. Как будто сам был тварью дикой. Вот и заработал имечко, а как его на самом деле звали – Единый ведает. А этого вашего вестового, мой король, Друлаван знал в лицо. Я заметил, что, когда он его увидал, а было это прошлым вечером, то вздрогнул и в лице переменился.
- Испугался? – спросил Финдекано, - или удивился?
- Он сказал что-то вроде «вот ведь незадача», - произнес Мвилкорх.
- Но ничего больше?
- Ничего.
Когда Мвилкорх ушел, Финдекано долго сидел за столом и крутил в руках пустой кубок.
«Интересно, были ли в войске Финрода эдайн? – думал он, - кроме отряда Барахира… Друлаван – копейщик, он мог служить у лорда Беорингов, но тогда почему он не остался с ним? И откуда он знал Анариона? Действительно незадача. Спросить у самого вестового? Но он наверное скажет , что знать не знает погибшего».
Анарион вошел неслышно, как тень, и протянул руку к подсвечнику.
- Скажи мне, - спросил Финдекано, - при Серехе сражались эдайн? Кроме Барахира и его воинов. У лорда Гельмира не было вассалов-людей?
- При Серехе люди не сражались, - ответил вестовой, - мы… Нас отсекли от основного войска раньше, чем люди пришли на помощь королю Финроду. А погибшего я знал, мой король, он тоже был в Ангбанде, в рудниках. Я видел… тело.
От неожиданности Финдекано со стуком опустил кубок на стол.
- Он тоже бежал? – спросил король.
- Он… его сломали, - почти беззвучно ответил Анарион, - его забрали от нас, пообещав еды и одежды. Он… как там говорили… «доходил», он ведь высокий и крепкий – такому человеку нужно много еды. Он умирал с голоду, и он согласился…
Финдекано молча размышлял. Мвилкорх говорил о том, что Друлаван прибился к ним уже в конце войны. Сражался люто – перегрыз горло орку. Возможно, там, в копях, он решил обмануть врага, чтобы подкормиться и бежать. Но слуг Моргота не так легко одурачить, беглецы, которых расспрашивал Финдекано, рассказывали, что тех, кто переходил на сторону Ангбанда, подвергали страшным испытаниям – в частности, они должны были пытать или убить другого пленника…
«А значит, среди людей Менельтора есть еще один или двое бывших узников. На людях клеймо плена не видно так, как на эльдар, к тому же среди них очень много таких, кто пережил различного рода ужасы. И эти люди убили Друлавана, не поверив в его раскаяние. Или же его прикончил сам Анарион… Но нет – он бы сознался.»
Шорох летящих шагов вывел короля из задумчивости.
- Мой лорд! – от волнения Алмарэа забыл про все условности, - прибыли воины с дальней заставы. Орки идут Побережьем с севера.
***
Анарион вышел из залы, где король принимал разведчиков, и побрел по мощеному камнем двору. Возвращаться в покои не хотелось, говорить с кем-то - тоже.Его, кажется, подозревали во всех злых замыслах этого мира, а теперь будут подозревать в убийстве…
Друлавана он знал – там, в копях, у него было другое имя. А также кожаная одежда надсмотрщика и бич, которым он подгонял пленников. Перебежчики были большой редкостью, и твари старались извлечь из ситуации всю возможную пользу. Друлаван был жесток, похлеще любого орка. Анариону от него досталось тоже – за то, что эльф работал медленно и вяло, Друлаван избил его так, что шрамы на теле остались по сей день.
Багровый отсвет факелов… Понурая толпа узников… Он, Анарион, распятый на деревянной раме. Высокий человек с бичом в руке… Спина наказуемого тогда превратилась в кусок кровавого мяса. А затем, по приказу кого- то из вышестоящих, Друлаван клеймил пленников, выжигая у каждого на груди замысловатый знак рабства. Потом этот надсмотрщик, ненавидимый всеми, куда-то исчез…
На счастье Друлавана, Анарион его не увидел. Зато увидел кто-то еще…
Раздумья эльфа прервал голос короля. Финдекано увидел вестового и махнул рукой, чтобы тот шел за ним.
- Беда, понимаешь ли, друг мой, - сказал лорд, когда Анарион помог ему раздеться, - орки, видимо, идут на Виньямар, в обход Дренгиста. Разведчики подслушали болтовню часовых, которые уже делят богатства Корабела. Но – самое главное – часть их все же повернет на Врата Нолдор. Чтобы сковать нас боем. Значит, придется выходить из крепости и сражаться в чистом поле.
Финдекано вздохнул. Он рассуждал вслух, не ожидая ответа от притихшего вестового.
- Вот если бы они повернули в проход меж холмами за Дренгистом. Это короткая дорога, и там можно устроить засаду. Но они не повернут – не настолько же они глупы. Тем более твари должны понимать, как нас мало. Если бы как-то уверить их в том, что здесь все силы Хитлума и войско Корабела… Можно, конечно, устроить фальшивый лагерь с множеством костров. Но твари хитры, не поверят.
- А если, - вдруг спросил Анарион, - к ним в лапы попадет эльда или адан, который все это расскажет, а потом они увидят костры…
Финдекано сдвинул брови.
- Этот эльда или адан вначале должен пережить допрос с пристрастием. Просто так ему не поверят. Исключено.
- А если, - сказал Анарион с мрачной решимостью, - найдется доброволец?
То, что он прочитал в синих глазах короля, согрело его измученную душу.
- Нет, - сказал Финдекано и ласково провел рукой по склоненной голове вестового, - нет… Принеси мне горячего вина и ложись спать, воин.
Анарион спустился вниз и прошел через каминную залу на пустую ныне кухню. Вино, уже подогретое, стояло на столе в красивом керамическом кувшине. Оно пахло пряностями и каким-то травами. Наверное, напиток приготовил умелец Алмарэа. Анарион взял кувшин и
понес его королю.
Он был до слез благодарен Астальдо – за то, что тот говорил при нем о военных планах, за то, что доверял ему свою жизнь: ведь вестовой спит в соседнем покое, дабы всегда быть под рукой, наливает лорду вино и приносит поесть. Король оказывал недостойному свое доверие, и Анарион поклялся землей и небом это доверие не уронить.
Сейчас он был почти счастлив. Когда Анарион предлагал королю свою жизнь, то он пошел бы с радостью на любую погибель. Но теперь жажда жизни вспыхнула в нем с новой силой.
Финдекано отпил вина, улыбнулся вестовому и лег спать. А Анарион вышел в коридорчик, втиснулся в узкий проем бойницы и стал смотреть на звезды.
- Он выпил? – услышал вдруг эльф хрипловатый голос человека.
- Да, - отозвался другой, - он будет спать. Главное – чтобы нас не заметили. Чертов Друлаван – вот не вовремя я на него наткнулся. Но господин будет доволен – никто не должен уйти из-под тени.
- Тебя, дурня, чуть было не поймали, - сказал хриплоголосый.
- Да, но я сумел извернуться. Когда тот щенок появился на дорожке, я заорал во весь голос: «Орки! Убили!» И он бросился назад, словно заяц. А потом распустил язык: «Мы нашли». Они и подумали, что мы были там вместе. А ты куда тогда пропал, орочья кровь? Следов-то не было.
- Спустился по камням в воду и сидел, дышал через камышинку, - сказал второй, - всего-то… Идем.
- Подожди немного, - сказал первый, - пусть уснет крепче. А потом спустимся по той, второй лестнице, и к колодцу. Хорошо, что сегодня стража из людей, а возле дверцы дежурю я. Стражники обычно не суются к задней двери, а королевские телохранители спят внизу, в большой зале.
- А твой напарник? – спросил хриплоголосый, - тот мальчишка?
- Я его придушил, - в голосе первого человека прозвучало злобное удовольствие, - больше он не будет зря поднимать тревогу.
- А королевские вестовые?
- Одного король услал куда-то, а второй наверняка допьет вино из кувшина. Если же нет…
Хриплоголосый гоготнул.
Двое теней, ступая почти неслышно, прошли коридором. Анарион выскользнул из своей ниши и осторожно пробрался в приоткрытую дверь королевской опочивальни. Тряхнул короля за плечо… Финдекано застонал, но не проснулся.
Взгляд эльфа упал на кувшин с остатками вина. Мелькнула мысль поднять тревогу, но Анарион сообразил, что странная парочка заляжет на дно, а ему… ему вряд ли поверят, подумают, что решил отвлечь от себя внимание. Еще и припишут смерть воина-человека.
А значит, его король будет в опасности – двое убийц Друлавана изобретут другой способ его похищения или убийства.
Анарион, прекрасно видевший в темноте, развернул свиток со стихами, лежавший на столе, и черкнул на нем пару строк. Потом кинулся к кровати и поднял Финдекано на руки. Король продолжал спать странным, тяжелым сном.
Ложе самого Анариона стояло в соседней комнатке, которую он делил с еще одним вестовым. Но этой ночью Анарион ночевал один – его напарник действительно отбыл из крепости с письмом к лорду Кирдану. Анарион уложил Финдекано на свое ложе, накинул на него покрывало и метнулся назад.
Он распустил по плечам свои короткие волосы, схватил со стула халат с капюшоном и надел на себя. Открыл окно – дохнуло свежестью. Потом лег на королевское ложе, спрятав волосы под капюшон. Темнота была непроглядной, и Анарион полагался на несовершенство человеческого зрения. И на то, что они будут спешить.
Он не ошибся – его завернули в кокон из одеяла, даже не осветив лица . И потащили вниз через коридорчик к витой лестнице, ведущей к задней двери. Страх захлестнул душу Анариона, но вестовой молчал и прикидывался спящим.
***
Командующего войском Северного похода звали Таэритрон.
Никто не помнил его происхождения, да он и сам его забыл. Таэритрон был в особой милости у Хозяина Ангбанда, ибо он сумел выжить, когда другие искаженные создания Моргота гибли, не выдержав страшных испытаний, которым их подвергали Черный Вала и его майяр.
Таэритрону всегда сопутствовала удача. Должно было повезти ему и сейчас – двое его соглядатаев прибыли из крепости нолдор, выполнив особо важное задание.
Одного из этих соглядатаев Таэритрон завербовал в копях. Собственно говоря, он отобрал двоих людей, отчаявшихся и согласившихся служить Тьме. Они прошли все возможные проверки, вплоть до собственноручной казни других узников, но один из перебежчиков сбежал, как только за ними стали меньше следить.
Ко второму человеку, по имени Эсетадор, Таэритрон приставил Хэлька, орка из последнего выводка. Это существо, полученное от скрещивания орков и пленных человеческих женщин, внешне было неотличимо от человека. Таких созданий было мало, обычно полукровки умирали в младенчестве, и Таэритрон дорожил своим орудием, как дорожат мечом или новым арбалетом.
Пара соглядатаев, выдавая себя за беженцев из разоренного Дортониона, должна была записаться в войско Финдекано и сделать то, за что Господин обещал великую награду.
Таэритрон не надеялся, что Астальдо доставят живым. Но голову короля нолдор, увенчанную знаменитыми косами, он собирался отправить в Ангбанд в любом случае.
Известие о том, что Финдекано жив и в его руках, обрадовало Таэритрона намного больше, чем голова в мешке. Хэльк и Эсетадор сидели в его шатре, прихлебывали вино из дорогих чаш и рассказывали о том, как они узнали от «этих глупых эльдар» историю с колодцем и подземным ходом в нем, как подлили королю Фингону сонного зелья и как вынесли его из башни через потайную дверцу, от которой до колодца было рукой подать. А дальше – кони, спрятанные в надежном месте, и бешеная скачка с драгоценной добычей.
В шатер, где держали пленника, Таэритрон пришел один. Он не знал короля нолдор в лицо, и был весьма разочарован. Фингон был невысок, очень худощав и коротко – для эльфа - подстрижен. Пленник пытался сохранять спокойствие, но в глазах его застыл не просто страх – ужас. На такого нажать посильнее – сломается.
- Ну что же, лорд Астальдо, - сказал командующий с улыбкой, - вот вы и у меня в гостях… Или же вас ныне следует называть король Фингон?
Улыбка Таэритрона произвела ожидаемое действие – пленник побледнел еще больше и вжался в опорный столб шатра, к которому был привязан. Командующий не был уродом, его лицо могло считаться красивым, но когда он улыбался, нехорошо становилось даже тем оркам, которые считались в войске храбрецами.
- Вы изменили прическу, - хмыкнул Таэритрон, рассматривая эльфа чуть ли не в упор, - а ваша отвага, наверное, такая же легенда, как и все истории о вашем народе. У меня к вам есть дельное предложение, король нолдор, оно избавит вас от многих хлопот, а мне даст возможность выполнить приказ Господина, не трогая Хитлума. Ваша туманная глушь мне пока не нужна – меня интересует нетронутый войной Эгларест и лорд Кирдан, осмелившийся вступить в союз с врагами Ангбанда. Мы оставим Хитлум в покое, если вы пропустите нас к Виньямару. Я не намекаю на то, что вы могли бы нам помочь…
Ужас, плеснувший в глазах пленника, заставил командующего рассмеяться.
- А ведь вы убивали бы себе подобных не в первый раз, - сказал он, - подумайте, ведь в Хитлуме ваша семья и семьи ваших родичей. Кирдан – что такое Кирдан… Один из оставшихся – всего-то. Некоторые ваши родственники согласились бы.
Пленник покачал головой.
- От страха вы потеряли дар речи? – спросил Таэритрон, внимательно приглядываясь к эльфу. Он заметил, что тот все время пытается придержать подбородком сползающую с плеча рубашку. Красивый атласный халат с вышивкой, в котором привезли пленника, давно исчез в заплечном мешке одного из часовых.
- Что вы пытаетесь спрятать? – спросил командующий. Молчание эльфа начало его раздражать. Пусть Фингон и не был таким отважным, как о нем рассказывали, но и в переговоры вступать он не собирался. - Медальон с локоном вашей возлюбленной?
У Таэритрона был большой опыт допросчика, и он знал, как может воздействовать на пленника дорогая ему безделушка в чужих руках. Командующий рванул ворот рубашки того, кого принимал за Фингона Астальдо, и оторопел.
На груди эльфа виднелся ожог, напоминавший очертаниями Тангородрим. Клеймо раба из рудников.
Гнев Таэритрона был страшен тем, что никак не выражался внешне. Он послал за своими разведчиками и ожидал их, продолжая улыбаться. Но мысли его бурлили, как кипящая лава.
Если бы не это клеймо, он, Таэритрон, выставил бы себя дураком перед Господином. К счастью, гонец с донесением о редкостной удаче должен был отбыть на север только завтра. Господин не прощал ошибок – даже случайных. Не прощал их и Таэритрон.
Когда Хэльк и Эсетадор увидели лицо эльфа, то позеленели от ужаса.
- Кто это такой? – спросил командующий негромко.
- Его вестовой, - просипел Хэльк, - мой лорд, я невиновен… Это все Эсетадор – он служил в страже башни, он знал, где спит король. Я только приготовил сонное зелье…
- Я привел Хэлька к королевской постели! – выкрикнул Эсетадор, - я… Я сделал все как нужно.
- И вы двое даже не заглянули ему в лицо, - сказал Таэритрон все тем же спокойным голосом, - вы так спешили… Хороши же слуги у короля эльфов , которые пьют вино, предназначенное господину, и засыпают на его ложе.
- Было темно, - сказал Хэльк, - ночь безлунная, хоть глаз выколи…
Таэритрон подошел к нему и улыбнулся.
- Хорошая мысль, - сказал, - может, одним глазом ты будешь видеть лучше…
Его рука сделала неуловимое движение, и палец с длинным ногтем вонзился в глаз Хэлька. Тот завыл. Таэритрон подался назад и вырвал глаз из глазницы. Хэльк схватился руками за лицо, продолжая кричать.
- Замолчи, - сказал командующий. Крик прекратился сразу – Хэльк знал, что будет, если он не послушается. – Ты редкостный экземпляр, Хэльк, а потому я оставлю тебя в живых. Пусть это будет тебе напоминанием о твоей глупости.
Хэльк упал на колени и прижался лицом к сапогам командира, пачкая их кровью и слизью.
- Иди умойся, - сказал Таэритрон брезгливо, - ну, а что касается твоего дружка…
***
Анарион знал, что его в конце концов разоблачат – он только хотел, чтобы это случилось как можно позже. Но командир орков, красавец с лицом, застывшим, как у мертвеца, и страшноватым оскалом вместо улыбки, догадался быстрее, чем рассчитывал вестовой. Однако эльфа не убили – Таэритрон приказал надеть на него цепи и ошейник и привести полюбоваться зрелищем казни Эсетадора.
Анарион знал, что Эсетадор был мерзавцем, но смерть адана была ужасной. Хэльк, счастливый уже от того, что самого его минула такая судьба, охотно согласился на роль палача и теперь аккуратными точными движениями сдирал с Эсетадора кожу. Орки, собравшиеся поглазеть на зрелище, встречали одобрительными воплями каждый взмах ножа. Анарион смотреть не хотел, но глаза его помимо воли следили, как обнажаются дрожащие мышцы свежуемого заживо человека. Он знал и почему так веселятся зрители – в рудниках эльф насмотрелся всякого, но теперь понял, что переоценил свои силы.
Хэльк тем временем сорвал с головы пытаемого скальп. Эсетадора уже не было – вместо него к деревянной раме была привязана ободранная туша, еще что-то чувствующая, еще кричащая. Чтобы угодить господину, полуорк изобретал все новые виды мучительства: теперь он острым концом ножа выковыривал адану глаза.
- Пожалуйста, - прошептал Анарион и взглянул на командующего. Тот покосился на него с интересом.
- Это же предатель, - сказал Таэритрон, - ты ведь знаешь это. Твоего короля ждала куда более страшная судьба, чем несколько часов самой обычной казни. Тебе что, жаль это существо?
- Нет, - сказал Анарион, - но так нельзя…
Командующий пожал плечами.
- Не знаю, - сказал, - мне бы было приятно, если бы с моего врага сдирали кожу живьем. Но так уж и быть – эльдар… скажем так, непомерно жалостливы. Я не хочу, чтобы ты впал в оцепенение и сбежал в Мандос – ты мне нужен.
Таэритрон махнул рукой. Хэльк, весь залитый кровью, поклонился господину.
- Сбереги и выделай кожу, - велел командующий, - у меня еще не переплетено несколько книг.
Таэритрон встал, велев Анариону подняться с земли и идти за ним. Орки, только и ждавшие этого момента, набросились на изуродованного человека, вырывая куски мяса из его тела когтями и зубами. Жуткий вопль умирающего добил Анариона – эльф потерял сознание, и упал, запутавшись в цепях.
Очнулся он раньше, чем за ним пришли, чтобы вести на допрос. Отчаянным усилием воли Анарион привел в порядок свои мысли. Командующий, наверное, думает, что королевский вестовой и бывший рудничный раб напуган более чем достаточно. А значит – рассказать ему о соединенной армии, перекрывшей путь к Виньямару, будет вполне своевременно. Только бы король прочитал слова, написанные на свитке, и поверил… Главное, чтобы он поверил.
***
- … И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
Таэритрон смотрел на вестового все с тем же брезгливым любопытством.
- Я не хочу в рудники, - прошептал Анарион, - и не хочу умереть так, как этот адан. Я меняю эту тайну на легкую смерть.
- Господин, - сказал Таэритрон с нажимом.
- На легкую смерть, господин.
- И что же ты знаешь такого, чтобы я исполнил твою просьбу?
Анарион заговорил. Он рассказал о том, что дорога на Виньямар перекрыта соединенным войском нолдор и фалатрим. Командующий грязно выругался.
- Ночью, - прошептал эльф, - ваши разведчики могут увидеть огни их костров.
- Если не увидят, - прошипел Таэритрон, - я отдам тебя Хэльку, и он отыграется на тебе за потерянный глаз и пережитый страх. Кстати, как ты оказался в королевской постели, вестовой?
- Я принес государю вино с пряностями, - ответил Анарион дрожащим голосом, - и отпил немного, пока король внизу совещался с командирами отрядов. А потом голова у меня закружилась, и я упал… Прямо на королевское ложе… Да, и на мне был государев халат – король подарил его мне, ибо я все время жаловался на холод. После сырости в штреках я никак не могу согреться. Мой король добр…
- Ясно, - хмыкнул командующий, - почему те дурни ошиблись впотьмах. Ладно, раб, утром решится твоя судьба.
Утром Анарион был все еще жив, а Хельк, который время от времени заходил в шатер командующего, где теперь находился пленник, только злобно косился на него единственным глазом. Костры горели – зарево было таким, словно солнце надумало всходить с юга.
Король поверил записке Анариона, а значит, нужно было выполнить вторую часть задуманного: направить войска Ангбанда в проход меж холмами, под стрелы нолдорских лучников.
Анарион знал, что Таэритрон сейчас занят поисками выхода из создавшейся ситуации. Его войско было большим, но не настолько, чтобы противостоять соединенной армии эльфов. А значит, он решит прорваться в Хитлум, уверовав, что король Фингон стянул все свои силы на Побережье.
Таэритрону нужна была победа, его господин сурово карал военачальников, потерпевших поражение или не выполнивших задания.
Ясное дело, что королевский вестовой не сразу согласился быть проводником. Командующему он был нужен живым и не искалеченным, а потому Таэритрон в ответ на очередное «нет» ухмыльнулся и сказал:
- Пойдем, раб, я покажу тебе свою любимую игрушку.
«Игрушка» лежала в небольшом деревянном ящике. Это было нечто, напоминавшее куклу, грубо вырезанную из дерева, но Анарион в какой-то жуткий момент понял, что это – эльда. Без рук, без ног, без половых органов, без глаз, ушей и носа… И этот обрубок, страшный в своей обнаженности, был жив.
- Ему еще долго не уйти в Мандос, - прошипел командующий, наклонив Анариона над ящиком. Мозг эльфа пронзила волна безумия. Он закричал.
- Или ты будешь нашим проводником, или второй игрушкой, - сказал Таэритрон, - и я позабочусь о том, чтобы ты жил в таком виде столетиями. Он слышит. И может говорить. Когда мне надоест развлекаться, я лишу его языка и слуха. А из тебя я сразу же сделаю идеальную куклу – ты неинтересный собеседник.
И Анарион, дрожа и всхлипывая, согласился. В глубине души он понимал, что согласился бы, даже если бы на самом деле должен был вести вражье войско на погибель своим сородичам, и презирал себя, но ужас, охвативший его при виде «игрушки» был слишком велик.
Ибо существо в ящике еще мыслило и страдало.
***
- А если они все-таки не свернут сюда, мой король?- спросил Алмарэа.
Финдекано не ответил. Он до боли в глазах вглядывался в клубы тумана, застилавшие проход меж холмами. Хитлум незримо помогал своим защитникам – его туманы вползали через Аннон-ин-Гэлид и клубились серой пеленой до самого Дренгиста.
- Если, если, - хмыкнул рядом Махтар, - жди…
- Как можно, - отозвался Охтарон, - довериться беглецу с копей? А если все это было задумано там – и побег Анариона, и его «похищение»?
Менельтар помалкивал, но всем своим видом выразил Охтарону одобрение. Командир эдайн до сих пор не мог себе простить, что проморгал предателя.
Финдекано тоже молчал. Он сам не знал, почему так безоговорочно поверил тем двум строкам, начертанных на полях свитка со стихами. Может, потому, что слишком ясно помнил состояние слабости и беспомощности, в котором очнулся после того, как минуло действие сонного зелья. А может, потому, что помнил взгляд Анариона, брошенный на него во время их последней беседы. Взгляд существа, которому подарили будущее.
- Мой король! – из тумана появилась мощная фигура Мвилкорха, - они идут…
Менельтар исчез в тумане, махнув рукой разведчику-адану, чтобы тот шел за ним. Эльдар разошлись по своим местам, и Финдекано, готовя лук и стрелы, подумал о своем первом вестовом, которого он отправил к Корабелу с просьбой о помощи. Об Анарионе он старался не думать – чувство щемящей боли и жалости к обреченному эльда ничем в бою помочь не могло.
И когда настало время первого залпа, король нолдор будто сам превратился в стрелу, поражающую цель.
Он не успел обрадоваться, когда в солнечных лучах, пробившихся через внезапно развеявшийся туман, увидел со склона холма внезапно возникших в орочьем тылу пехотинцев Кирдана в кольчугах, сияющих серебристым блеском.
Фалатрим подошли совсем с другой стороны, от Дренгиста – приплыли на кораблях, и Финдекано так и не понял, что это было: его собственная догадка или чей-то радостный крик.
А потом он бежал вниз по склону, на ходу выдергивая из ножен клинок, пустой колчан бил его по спине, и доспехи первого же орка, попавшегося ему на дороге, смялись под ударом меча как кусок бумаги, а голова противника отвалилась вместе с плечом. И битва уже не зависела от чьего-то мудрого руководства – а только лишь от меткости глаза да силы руки.
Орк в черных доспехах оказался перед Финдекано не случайно, он явно его искал. Сильный противник – двое воинов Менельтара не устояли перед ним, и теперь лежали на земле, как изломанные куклы…
Куклы… Игрушки…
Странное осанвэ ударилось о разум Финдекано, и король сосредоточил все свое внимание на лезвии клинка… На лезвии, которое сейчас, вот в эту минуту, нашло щель в черных доспехах врага.
Вокруг продолжалась битва, звенела сталь, хрипели умирающие. А Финдекано стоял над поверженным противником, и его трясло от ужаса и душевной боли. Его телохранители окружили внезапно оцепеневшего государя, дав ему возможность прийти в себя.
Существо, с которым он сражался, было ребенком-квендо, похищенным слугами Мелькора еще в дни звездного света. Ребенком, выращенным в Ангбанде и изувеченным до неузнаваемости. Ребенком, который мог творить красоту, а творил жуткие игрушки из таких же, как сам, живых существ.
После того, как нолдор Хитлума сомкнулись с фалатрим Корабела, раздавив орочье войско, Финдекано отыскал на поле битвы Анариона. Его вестовой погиб от нолдорской стрелы во время первого залпа.
Телохранители шептались потом, что на похоронах своего спасителя король плакал. А веселый Алмарэа, который один сопровождал Финдекано в шатер вражеского полководца после захвата орочьего лагеря, на долгие месяцы разучился улыбаться. Только он и его король знали, где похоронена страшная "игрушка" Таэритрона и как звали эльда, прошептавшего им свое имя, прежде чем уйти в Мандос, освободившись от искалеченного тела.
Так закончилась Неизвестная война на подступах к Хитлуму.
Примечания*эльдар - эльфы
*эдайн - люди
*адан - человек-мужчина
*нилдор - друзья
*аран нин - мой король
*каукарэльдэ - злой дух-оборотень женского пола, принявший облик эльфа. Иногда так называли и оживленные чародейством тела убитых эльфов.
*квендо - общее название эльфов всех народов
Часть 2
Часть 3
@темы: Средиземье, фанфики