Золотой рассвет-3, глава 2: Через века

[adunnithil]

Пока КФ все равно не работает, поэтому текст только здесь. Моя читательница была права - глава про Маленького Мелькорианца в Гондоре получилась довольно большой, поэтому я правильно сделала, когда решила не включать новый эпизод в первую главу.

В общем, это тот самый Амарт, о котором Саурон мельком упоминал в "Эарнуре" как о доигравшемся папашкином фанате

Если люди кругом озлоблены, а многие пострадали от рук темнятника сами или потеряли родных, то провоцировать их и нарываться на неприятности, конечно, не стоит. Любому разумному человеку это понятно, но уж никак не последователям Тано Мелькора. Когда людей обуревает жажда мести, они вряд ли будут разбираться, кто тут безобидный любитель сказок о полях черных маков и белых ирисов, а кто реально морадан-отморозок, чьи сотоварищи пытали ни в чем не повинных людей и жгли их живьем

Шел конец ноября. День выдался унылым и серым, с раннего утра накрапывал мерзкий мелкий дождь, небо было затянуто плотной пеленой облаков, дул прохладный ветер. Амарту не хотелось вставать с кровати – в его бедной комнатенке тоже было темно и холодно. Вчера вечером он разводил в очаге огонь, чтобы приготовить себе ужин и вскипятить чай, однако за ночь помещение успело выхолодиться – ведь муж и сын хозяйки дома, в котором юноша снимал комнату, ушли на войну, и некому было заделывать щели в стенах и проемах, менять и красить двери и рамы. Наконец, собравшись с духом, он вылез из-под колючего шерстяного одеяла, натянул одежду и, зябко переступая босыми ногами по дощатому полу, подошел к ведру с водой и умылся. Наскоро позавтракав хлебом с сыром и запив еду вчерашним остывшим чаем, который уже успел подернуться тонкой коричневатой пленкой, он надел сапоги, набросил теплый плащ и, перекинувшись парой слов с хозяйкой, которая на чем свет стоит ругала плохую погоду, вышел из дома – дела не ждали.

Амарт зарабатывал себе на жизнь тем, что помогал Эруану, богатому торговцу-полукровке, который был уже сильно немолодым человеком и часто жаловался на больные суставы, разносить товары на дом; такое положение дел устраивало многих состоятельных жителей Осгилиата, потому что кто-то был очень занят по хозяйству, и ему было некогда бегать в лавку или на рынок, а кому-то просто не хотелось покидать теплый дом в холодные дни, и он заранее договаривался с торговцем о том, что ему принести. Однако наряду с основной работой у юноши было и другое занятие: по просьбе богатых гондорцев он доставал у торговцев из Харада и Кханда редкие дорогие книги, многие из которых были весьма сомнительного содержания.

Юноша не был коренным жителем здешних мест или потомком беглецов из Эленны, хотя по крови тоже считался нуменорцем; он родился в большом селении на юге Белфаласа и провел там первые шестнадцать лет своей жизни. Потом, когда его родители умерли от горячки, Амарт продал дом какому-то зажиточному землепашцу и уехал в Осгилиат. Поначалу покупатель, несмотря на сложные семейные обстоятельства – он недавно женил своего старшего сына, у того родились близнецы, и теперь его жилье было слишком тесным для большой семьи – не хотел расставаться с деньгами, потому что побаивался связываться со странным пареньком. Дело было в том, что на родителей Амарта и его самого односельчане поглядывали с явным неодобрением, а то и с опаской, потому что те всегда одевались только в черное, соседей своих не сторонились и были с ними вполне приветливы и любезны, но и заводить близкую дружбу тоже не торопились, а по вечерам, сидя в своем доме, все читали какие-то непонятные книги. Однако в итоге крестьянин согласился приобрести у юноши его жилье за бесценок; тот, получив деньги, покинул родные края, снял на окраине Осгилиата комнату у местного гончара, для которого пара серебряных монет в месяц была отнюдь не лишней, и занялся своими делами.

Работа помогала Амарту скрывать ото всех свою тайну, потому что люди недаром косо смотрели на его отца и мать. Он был не просто помощником лавочника или пареньком-книготорговцем; никто и не догадывался о том, что уже многие поколения его предков свято хранят память о Тано Мелькоре, добром, справедливом и мудром владыке, чей старший сын и ученик Ортхэннэр сейчас вступил в неравный бой с силами Запада. Когда-нибудь, если ему удастся встретить одну из потомков уцелевших воинов и служителей Аст Ахэ, он передаст эти знания, которые его семья пронесла через века, своим детям, а если не удастся – память умрет вместе с ним.

Имя Амарт он получил в честь одного героя полузабытых древних легенд – как гласили сказания, так звали одного из Нолдор-отступников, сражавшегося на стороне Мелькора и сложившего голову в Войне Гнева. Когда он появился на свет, деревенская повитуха спросила у его матери, как она хочет назвать первенца, но, услышав ответ, не одобрила ее выбор.

- Что за странное имя? – пробурчала старушка. – Ты б, дочка, что-нибудь более обычное выбрала, назови вон сына Инглором, как соседка Арьянтэ, или Хурином, как сестра ее.

- Я так хочу, - возразила молодая мать. – Родича моего дальнего так звали.

- Уж поверь – чует мое сердце, не принесет оно ему удачи! – ворчала повитуха. – Родич-то твой, поди, не своей смертью помер? О, вижу – угадала я, то-то ты испугалась! Ты подумай над моими словами, нельзя ребенка в честь убитого или рано умершего называть, навлечешь беду на мальчишку!

- Нет, - настояла на своем та. – Он Амарт.

- Ну, как хочешь, - пожилой женщине осталось лишь развести руками. – Твой сын, твое дело.

Обычно днем на широких улицах Осгилиата не смолкал шум, слышались смех, крики торговцев, разговоры, но сейчас в городе царила ставшая уже привычной за семь лет войны тишина – почти все способные держать оружие мужчины были на войне в Мордоре. Дойдя до главной площади, где у фонтана ему встретились лишь несколько женщин с подросшими уже детьми, юноша свернул в переулок и направился в лавку; там он взял у Эруана товары, внимательно выслушал, что, кому и куда нужно отнести, и, не теряя зря времени, пошел исполнять поручения.

Когда он выходил из лавки Эруана с корзиной, полной всякой всячины, то столкнулся в дверях с двумя покупателями – это были Ангрим и его жена Риан, давние знакомые Эруана, жившие в соседнем доме. Амарт вежливо поздоровался с ними, те ответили на приветствие, однако проводили юношу донельзя неприязненными взглядами. Супруги приехали в Осгилиат из Нуменора вместе с Исилдуром, но в армию главу семьи не взяли, пусть тот и просился, настаивая, что все равно сможет сражаться: в ранней юности обоим довелось побывать в застенках Ар-Фаразона, из которых несчастные выбрались покалеченными телом и душой.

- Здравствуй, Эруан, - поприветствовал лавочника Ангрим. – Как твои дела, как торговля?

- Спасибо, вполне хорошо, - улыбнулся тот. – Все прекрасно, кабы не погода – у меня в такую хмарь все кости ноют. А вы как?

- Тоже неплохо, - ответил его гость. – Зашли вот к тебе, хотим чего-нибудь вкусненького к ужину купить да жене моей нитки и ткань нужны, обещала она мне к празднику рубашку вышить. Я вот что спросить хотел: что это за странный паренек? Я его уже не первый раз в твоей лавке вижу, и, честно говоря, не нравится он мне. Кто он такой?

- Мне тоже, - хмуро вставила его жена.

- А что случилось? – беспечно произнес удивленный Эруан. – Чего в нем такого особенного? Рассыльный это мой, вроде парень как парень, вполне хороший, Амартом зовут. Ни в чем дурном не замечен, вина не пьет, не ворует, не опаздывает, грязными словами не ругается, девушек не лапает, я ему даже проверку поначалу устраивал – оставлял деньги, ключи от кладовой, еду на видном месте, ничего не взял.

- А ты не замечал, Эруан, что он все время в черном ходит? – вопросительно посмотрела на лавочника Риан. – Мне это вот в глаза бросилось, тут мой муж прав, странно все это.

- Прямо как эти… в Нуменоре, - Ангрим стиснул зубы, чувствуя, как после встречи с Амартом страшные воспоминания нахлынули с новой силой. – Думаешь, я хромым калекой остался, потому что в детстве с забора или с лошади упал? Мой двоюродный дядя в свое время продал дом и отдал все свои богатства, чтобы вытащить нас с Риан из темницы, и ему еще очень повезло, что он нарвался на жадного морадана, который польстился на все эти сокровища и согласился нас отпустить, а начальству своему наврал, что якобы замучил нас до смерти. Мы потом у чужих людей из милости ютились и боялись нос на улицу высунуть. В жизни не забуду этих тварей. Просился я с королем на войну, да отказали мне – жаль, а то убил бы хоть одного в отместку за то, что они с нами делали!

Эруан сочувственно покачал головой. У него были свои счеты к морэдайн, потому что на свет он появился отнюдь не в счастливом законном браке и даже не просто как результат слепой взаимной страсти харадки и нуменорца: один из ублюдков-арузани надругался над его матерью, когда той было всего девятнадцать лет, тем самым перечеркнув все мечты юной девушки о любви и семейном счастье. К сыну она, впрочем, относилась вполне хорошо, понимая, что мальчик не виноват в том, как появился на свет, и не отвечает за злодеяние своего родителя, но еще в раннем детстве он мечтал о том, чтобы его папаша сдох самой страшной смертью, какую только можно себе вообразить; с огромным наслаждением Эруан прикончил бы мерзавца собственноручно за то, что тот обошелся с его мамой, как с вещью! Ангрима и Риан он знал уже очень давно и, конечно, замечал, что у них нет детей и его сосед очень сильно хромает, но как человек воспитанный не стал задавать вопросы – мало ли что. Однако он даже и представить себе не мог, что это дело рук морэдайн. И вот теперь их слова по поводу Амарта… да, эти черные одежды выглядят и в самом деле подозрительно, неужели этот честный и вежливый паренек и впрямь один из прислужников Врага?

- Так-так, - протянул он. – Вы меня пугаете. Я раньше даже и внимания не обращал на то, что мальчик этот все время в черном ходит…

- И имя у него странное, - добавила Риан.

- Лучше бы он, право слово, пил, сквернословил и воровал у тебя со стола яблоки! – с досадой и возмущением поддержал ее муж. – Те, что нас пытали, тоже были все из себя очень чистенькие и хорошего воспитания, грязными словами не ругались, когда ломали мне кости!

Его жена закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Эруан почувствовал себя неловко.

- Простите, я не хотел…

- Да кто бы хотел, вон как эта гадина умело спряталась, - зло прошипел Ангрим. – И где, в столице Гондора! Был бы король здесь, я б уж не поленился, дошел бы до дворца да рассказал страже, кто у нас здесь живет, пусть с ним власть имущие разбираются!

- Я завтра же его рассчитаю, пусть идет куда хочет, - на бедном лавочнике не было лица; дрожащими руками он вытащил из деревянного ящика мотки разноцветных ниток для Риан. – Надо же так вляпаться. А я думал, он по родителям покойным траур носит… но, в самом деле, не восемь же лет!

Ангриму тем временем удалось как-то успокоить свою несчастную супругу, и теперь она, достав из кармана передника платок, вытирала слезы.

- Не надо, Эруан, - ответил он. – Ты уж лучше веди себя как обычно, не подавай виду, будто мы что-то заподозрили. Лучше понаблюдай за этим пареньком повнимательнее, вызови его как бы случайно на откровенный разговор, может, что сболтнет, а то вдруг мы зря тут кипятимся и он ни в чем не виноват, просто и в самом деле по родителям траур слишком долго носит, любил их очень сильно. Пусть пока работает, как работал. Надо дождаться, пока король с войсками в столицу вернется, к тому времени что-то да узнаем, к племяннику-то его бесполезно обращаться, тому все равно, и вмешиваться он не станет. Не надо ничего предпринимать, а то вдруг он поймет что да тайком своих на помощь позовет, и пиши пропало. Сейчас ведь в городе стражи мало, все боеспособные мужчины на войне, это я, калека, здесь отсиживаюсь, пока все с Врагом сражаются. Но ничего, от меня тоже есть польза. Если этот Амарт и впрямь из арузани – надеюсь, что мало ему не покажется. Хотя тогда странно, что он к тебе на работу нанялся, морэдайн же принципиально не работают, тем более не занимаются чем-то трудным и грязным. Даже торговать в их понимании – и то дело жалких «низших», я уж не говорю о том, чтобы товары разносить или там пол в лавке мести.

Лавочник пожал плечами.

- Пол подметать или порядок наводить я его иной раз прошу, он никогда не отказывается.

- Может, тогда мы и в самом деле ошибаемся? – засомневалась Риан. – И никакой он не морадан вовсе…

- Может, и так, - согласился с ней муж. – Но лучше перебдеть, чем недобдеть, а то вражий прислужник по приказу своего повелителя и в самом деле пол мести или ящики таскать согласится, чтоб внимания к себе не привлекать. Если он действительно ни в чем дурном не замешан – так никто его и не тронет.

Ангрим собрался уходить, но вдруг остановился.

- Где он, кстати, живет?

Эруан задумался.

- Если мне не изменяет память, то, кажется, говорил, что снимает комнату или угол у Лалайт, жены гончара Асгона.

- Она к тебе за покупками часом не заглядывает?

- А то как же, заглядывает. На прошлой вон неделе за солью приходила.

- Как в следующий раз придет, - посоветовал ему Ангрим, - ты ее попроси тоже незаметно к пареньку этому присмотреться. Кто к нему приходит, о чем с ним разговаривает, что он в своей комнате делает, ну и всякое такое.

Риан снова всхлипнула и вытерла слезу кончиком платка.

***

Вот как все бывает – лихорадка,
злость, ощущение беспомощности,
которое делает хороших людей
жестокими.

Из трейлера к фильму «Бэтмен против Супермена»


Вечером того дня Риан и ее муж, как и все обычные супружеские пары, поужинали, помыли посуду, поговорили обо всяких насущных делах и легли спать, но в разных постелях. Они любили друг друга с ранней юности, но никогда не жили как муж и жена: зверства безумных морэдайн навсегда закрыли им дорогу к личному счастью и разбили в прах надежды на то, чтобы когда-нибудь иметь обычную семью и детей. С одной стороны, им хотелось этого, с другой – оба были не в силах перешагнуть через себя и дотронуться друг до друга, понимая, что между ними всегда будет стоять призрак кровожадного Миналбэля, пусть Исилдур и прикончил злобного морадана больше ста лет назад.

Когда все это произошло, Ангрим был еще совсем юным – ему не исполнилось и тридцати, вряд ли он был старше этого Амарта. Он знал о грозящих Верным опасностях, но старался об этом не задумываться и не боялся, что нечто подобное может произойти с ним самим и его семьей: молодость беспечна, а будешь забивать себе голову тревогой за будущее – так жить перестанешь. Мысли его в основном занимала Риан, которая жила с ним на одной улице; как-то раз он обмолвился при отце, что девушка ему нравится, и тот, одобрительно улыбнувшись, через пару дней пригласил ее вместе с отцом и матерью к ним в гости. Тут Ангрим наконец-то смог заговорить с Риан и понял, что она понравилась ему еще больше; когда их родители поняли, что дети друг к другу неравнодушны, то решили их поженить. Счастливые жених и невеста считали дни до свадьбы, после которой наконец-то смогут целыми днями быть вместе, но первая брачная ночь обернулась для юных супругов вместо радости сущим кошмаром. Люди не зря советовали отцу Ангрима не устраивать пышное торжество, чтобы не привлекать к себе внимания, но тот лишь отмахнулся – все-таки единственный сын женится, как не отметить такое событие! Морэдайн из Тайной Стражи во главе с небезызвестным Миналбэлем, решив испортить заклятым врагам праздник, ворвались к ним в дом и под предлогом того, что семья жениха якобы хранила у себя запрещенные книги, перебили на глазах у Ангрима и Риан всех их родичей, не пощадив даже детей, а самих молодоженов бросили в темницу.

Миналбэль требовал, чтобы арестованные сознались в несовершенных злодеяниях или, на худой конец, в укрывательстве преступников, но тем было нечего сказать. Тогда глава Тайной Стражи, взбешенный их упорным молчанием, хладнокровно надругался над юной женой Ангрима у него на глазах, глумливо смеясь над тем, что Верная тварь наверняка не касалась супруги до брака, а потом случилось самое страшное. Впоследствии, проклиная Миналбэля с его дружками и этот черный день, Ангрим думал, что лучше бы родился уродом, знай он раньше, что с ним приключится – порезал бы себе лицо ножом, чтобы на него уж точно никто бы не позарился. Конечно, тогда на него не посмотрела бы и его любимая Риан, но уж лучше бы было так и ничего этого не произошло бы. Когда-то он радовался своей молодости, красоте, тому, что на него смотрят девушки… пока Миналбэль не отдал хорошенького Верного на потеху своим прислужникам.

После сегодняшней беседы с Эруаном Ангрим не мог заснуть и лежал, таращась в потолок: встреча со странным юношей в черном вновь пробудила к жизни жуткие воспоминания о прошлом. Его несчастная Риан, которая захлебывалась слезами и молила о пощаде, а он не мог ничем ей помочь – двое морэдайн крепко держали закованного в цепи узника, не давая ему отвернуться. Миналбэлю пришлось с ней повозиться – Риан была девушкой не робкого десятка и сопротивлялась, хотя глава Тайной Стражи был намного сильнее, пыталась вцепиться мерзавцу ногтями в глаза и даже ударила его коленом в пах, но все ее отчаянные попытки отстоять свою честь только разозлили морадана. Риан рыдала в голос от боли, унижения и безысходности, и слезы на ее разбитом лице мешались с кровью, сорванный брачный наряд, красотой которого восхищались все приглашенные, валялся на полу грязной тряпкой, а Ангрим мог только смотреть на то, как Миналбэль творит с его женой все, что подсказывает ему воображение. Он думал, что хуже уже быть не может, но жестоко ошибся.

- Не говори потом, что я не предлагал тебе во всем сознаться. Последний раз тебя спрашиваю: ты будешь говорить? Да или нет? – с издевкой спросил глава Тайной Стражи.

- Нет. Мне нечего сказать, - Верный не понимал, чего тот от него хочет, в то мгновение еще думая, что это просто какая-то ошибка, хотя морэдайн хотелось просто поиздеваться над очередными жертвами и удовлетворить свою извращенную тягу к истязаниям; а для того, чтобы угодить в темницу или на костер, было вовсе не обязательно открыто идти против воли короля.

- Тебе же хуже. Начнем, - нагло хмыкнул прислужник Ар-Фаразона.

Миналбэль подошел к Ангриму и с силой ударил его кулаком в лицо. Несчастный не удержался на ногах и свалился на пол, чувствуя, как рот наполняется кровью из разбитых губ. Он не пытался сопротивляться или уклоняться, когда мучитель продолжил жестокое избиение – и бесполезно было, и оковы мешали, просто закрыл руками лицо, защищая его от ударов, и тихо вздрагивал от ужаса и боли. Морадан с наслаждением пинал беззащитную жертву коваными сапогами, в ярости не видя, куда попадает; пара ребер у несчастного пленника уже явно треснула, но Ангрим ни разу не застонал – молчал, стиснув зубы. Наконец Миналбэль, слегка подустав, грязно выругался и произнес:

- Ну что, будешь упорствовать?

- Я вам уже объяснил, мне нечего сказать. У нас в доме не было никаких книг, нас кто-то оклеветал, мы не нарушали приказ короля… - с трудом прошептал арестованный.

Миналбэль пнул его еще раз.

- На сутки в камеру.

- Не много ли? – засомневался кто-то его из подручных.

- Молчать! – рявкнул морадан. – Мало! Есть и пить не давать.

Двое гвардейцев подняли Ангрима с пола и потащили к выходу.

…Абсолютная темнота. Сырость. Связанный по рукам и ногам узник, раздетый донага, лежал на полу страшного подземного каземата. Со стен мерно капала вода, сильнейший холод пронизывал до костей, нечем было прикрыться, не во что закутаться, а из-за стягивавших все тело веревок даже нельзя было свернуться клубочком, чтобы хоть немного согреться. Два треснувших ребра невыносимо ныли, в ушах звенело, и Ангрим не помнил, долго ли так пролежал, мучаясь от дикой боли во всем теле и замерзнув до полусмерти, но в какой-то момент дверь распахнулась, и вошел Миналбэль в сопровождении четверых подручных.

- Ну что, не передумал, поганец? – глумливо захохотал он.

- Нет, - простонал Ангрим, пытаясь повернуться так, чтобы хоть как-то видеть вошедших.

- Ну ладно. Ты об этом пожалеешь. Знаешь, мальчик мой, ты очень симпатичный. Кожа у тебя просто шелковая, личико красивое, - начальник Тайной Стражи наклонился и с издевательской улыбкой провел ладонью по щеке своего пленника. – Ты понял, о чем я? Такие лапушки, как ты, иногда и собой торгуют. А я добрый, я решил позволить своим людям поразвлечься с тобой бесплатно.

Этого Ангрим уже не выдержал. Он понял, что морэдайн сорвали с него на допросе всю одежду не только для того, чтобы просто унизить и поиздеваться, зная о стыдливости Верных. По собственной наивности раньше он думал, что такое возможно только с девушками… оказалось, что нет.

- Пожалуйста, не надо! Пощадите меня! Убейте, изуродуйте, сделайте со мной что угодно, только не это!! – взмолился он.

- Надо же, перестаешь упорствовать… Я знаю, как сломить таких, как ты. Давай, говори, кто еще из твоих друзей и соседей хранит у себя эльфийские книжки – и ты свободен! – самозабвенно вещал Миналбэль.

Ангрим побледнел. Он понял, что морадан хочет заставить его оговорить кого-то из знакомых, чтобы потом тоже бросить этих людей в темницу по ложному обвинению.

- Нет…

- Если ты не заговоришь, я дам им с тобой поразвлечься. Выбирай, - ухмыльнулся глава Тайной Стражи.

- Вы можете надругаться над моим телом, но вы не имеете власти над моей душой! Я не могу вам ничего сказать!

Миналбэль злобно усмехнулся.

- Как хочешь, эльфийская крыса. Я пойду, а вы тут развлекайтесь, господа, только до смерти его не залюбите.

Дверь за нуменорцем с грохотом захлопнулась. Один из морэдайн, глядя на связанного юношу со сладострастной улыбкой, вставил факел в кольцо на стене и достал нож, чтобы разрезать веревки.

- Начнем, друзья мои.

Анрим уже понял, что разжалобить Миналбэля по определению невозможно, но решил попробовать упросить его подручных не делать гнусностей.

- Послушайте, я вас очень прошу, если у вас сердце есть… Не надо, не делайте ничего со мной!

- Надо же, Верная тварь отродье пощады запросила! Не бойся, тебе понравится. Или ваш дорогой Эру это запрещает?

- А вам никто этого не запрещает?

- Не знаем, ни король, ни его советник, ни Арун-Мулькэр нам ничего не говорили! – расхохотался гвардеец. – Ну что, господа, кто желает этого красавчика первым? Не забывайте, что бесплатно.

Измученный и избитый узник попытался оказать сопротивление, но силы были явно неравны – дело кончилось только еще двумя сломанными ребрами. После веселой ночки один из солдат, охранявших тюрьму, принялся упрашивать Миналбэля перевести его охранять другое место, поскольку едва не сошел с ума от криков и рыданий несчастной жертвы. Вряд ли хоть один человек в здравом рассудке мог вынести эти вопли боли и отчаяния, поэтому просьба стражника была вполне естественна… для обычного простого человека, который просто пришел на службу и выполнял свою работу.

Наутро несчастного юношу, которому не удалось поспать ни минутки и который едва держался на ногах после развлечений подручных Миналбэля, снова потащили в зал для допросов. Морадан по-прежнему сидел за столом с неизменной злобной усмешкой.

- Ну что, расслабился вчера и получил удовольствие? Так тебе и надо. Что теперь мне скажешь? – засмеялся он.

- Нет, - прошептал Ангрим пересохшими губами.

- Говори. Я же вижу – тебе плохо, - глава Тайной Стражи изобразил на лице притворное сочувствие. – И спать тебе хочется, и есть, и пить, да и болит все наверняка. Ничего из этого ты не получишь, если не расскажешь мне все, что знаешь. Ну?

- Нет. Лучше умереть.

- Надо ж, какой упорный! – с непритворным удивлением воскликнул Миналбэль. – Слушай, парень, ты меня затрахал, я вообще-то намеревался вчера пойти и к хорошей девушке посвататься, а вместо этого оказался вынужден возиться с тобой, скотина! Что ж, мы с тобой еще что-нибудь сделаем. Посмотрим, как ты тогда запоешь. Тиски, господа. Тащите.

Лежа в ледяной камере с переломанными костями, Ангрим думал, что им с Риан пришел конец и теперь, если он не умрет от пыток, их обоих ждет мучительная смерть на костре, но двоюродный дядя юноши, единственный из его родичей, кому удалось остаться в живых благодаря счастливой случайности – в день свадьбы Ангрима он был болен и не пришел на праздник, решился на отчаянный шаг, чтобы спасти своего несчастного племянника и его жену. Будучи человеком относительно состоятельным, он продал все свое имущество и предложил морэдайн огромную взятку за жизнь и свободу Ангрима и Риан. Один из гвардейцев оказался то ли слишком жадным, то ли не в меру жалостливым и согласился поправить свое финансовое положение. Солгав Миналбэлю, что арестованные умерли от пыток, он отдал едва живых пленников их родичу.

Звать врача или даже знахарку было рискованно, и дядя Ангрима, которого приютили у себя какие-то случайные знакомые, выхаживал искалеченных родственников сам. Его племянник, лежа в жару и бреду, постоянно думал о том, жива ли Риан. К счастью, та не умерла, хоть жестокое надругательство не прошло бесследно. Бедная женщина клялась, что непременно, как только разрешится от бремени, утопит отродье Миналбэля в ведре с водой или закопает живьем в огороде; люди смотрели на нее с сочувствием и не высказывали неодобрения – по всей Роменне тогда было много тех, у кого от рук морэдайн погибли друзья и родичи, кто стал жертвами изощренного насилия, пыток, избиений, а то и банальных грабежей, лишился жилья, имущества, стал глубоким калекой… К счастью, делать этого Риан не пришлось – девочка, то ли почувствовав намерения своей матери, то ли просто не захотев жить в этом жестоком мире, родилась мертвой. В итоге Ангрим и его жена постепенно оправились после перенесенных страданий, пусть бывший пленник без помощи врача и остался хромым на всю жизнь, но с тех пор так и спали в разных постелях – одна мысль о близости с собственной женой повергала несчастного в ужас, собственное тело казалось ему изломанным, оскверненным, отвратительным, он боялся смотреть на себя в зеркало, да и Риан чувствовала себя не лучше. Покинув Эленну на корабле Исилдура, они думали, что опасность миновала и больше ни с кем из их народа никогда такого не случится, хотя забыть пережитое все равно не сумели. Сейчас окончательная победа над злом была близка, и люди радовались, что все позади, но неужели один из приверженцев Врага сумел проникнуть сюда, в Осгилиат? Что он здесь выведывает? И ведь кого морэдайн выбрали для грязной работы – совсем молоденького парнишку, у них с Риан, если бы они все-таки решились подарить жизнь ребенку, мог бы быть такой сын!

Поймав себя на этой мысли, Ангрим почувствовал досаду, злость и жажду мести. Нет, так нельзя, конечно, мальчишке, если он и в самом деле из этих, действительно задурили голову и он не понимает, какому страшному злу служит, но это не повод жалеть морадана, каким бы юным и симпатичным тот ни выглядел. Ведь в свое время никто не пожалел и не пощадил ни их с Риан, ни их близких!

Он повернулся на бок и закрыл глаза. Сон не шел, но надо было все же постараться заснуть, иначе наутро будешь чувствовать себя разбитым… а потом выяснить, что за человек этот Амарт, и если он действительно носит траур по родным, то ему сильно повезло. А вот если это мораданское отродье… Ангрим никогда не был кровожадным, жестоким и мстительным человеком, даже к тому, что приходится рубить головы предназначенным в еду домашним животным, он относился как к досадной необходимости, но тут внезапно ощутил восторг и злорадство, представив себе, как юного морадана тащат со скованными руками в темницу через весь город или жгут живьем на костре. Придется взять все в свои руки и защитить себя и Риан, да и не только себя, потому что он не имеет права допустить, чтобы еще какие-нибудь несчастные пережили в застенках у морэдайн то же, что и они! Теперь они уже не беспомощные и бесправные подданные негодяя Ар-Фаразона, который мог бросить их в тюрьму или убить на основании того, что ему просто так захотелось. Если Эруан или Лалайт заметят что-то подозрительное, он тотчас же пойдет к королю и расскажет ему о юном морадане, а тот пусть уж сам решает, что делать с этим Амартом, благо ему как наследнику рода Элроса тоже есть за что поквитаться с арузани.

***

Раздав заказы покупателям и получив с них деньги, Амарт вернулся в лавку, передал всю выручку Эруану и помог тому навести порядок в погребе и вытереть пыль с полок и прилавка. Собираясь домой, он купил себе немного засахаренных фруктов к чаю, две толстых восковых свечи и несколько листков белой харадской бумаги.

- Дорого бумага-то стоит, - сокрушенно покачал головой торговец, когда юноша отсчитывал ему деньги. – Наверное, милой своей хочешь письмо написать? Думаю, она оценит. Когда я был молодым, то своей будущей жене тоже стихи под дверь подсовывал. Потом спустя много лет нашел у нее в комнате шкатулку с моими посланиями – так самому стыдно стало, что за чушь сочинял!

Лавочник рассмеялся. Амарт, напротив, смутился.

- Нет у меня пока что милой, - ответил он. – Я иногда стихи сочиняю… сказки…

- А что за стихи? – поинтересовался Эруан. – Может, покажешь?

Юноша опустил глаза и смутился еще больше.

- Да это тоже чушь… Просто так…

Попрощавшись с торговцем, он пошел домой; на улице было довольно холодно и уже смеркалось, и он, придя в свою комнату, сразу развел в очаге огонь и зажег свечу. Юноша не сразу снял уличную одежду – подождал, пока дома станет хоть немного теплее, а потом, повесив плащ на вбитый в стену гвоздь, принялся готовить ужин. Намазав сковороду куском сала, он развел муку водой, добавил немного соли и сделал себе несколько лепешек. Утолив голод, он вскипятил чайник, заварил свежий чай и сел за стол. Вчера он начал писать рассказ о любви менестреля Гэлрэна к прекрасной Элхэ и даже успел сочинить стихотворение, которое тот мог бы посвятить своей возлюбленной, но у него было слишком мало бумаги. Теперь он купил еще немного и решил продолжить свое повествование.

Сердце мое – в ладонях твоих,
Вместо цветов ландыша – спелые ягоды,
Схожие с каплями крови,
Крови твоей, моя жизнь…

Взяв с потемневшей от времени деревянной полки перо и чернильницу, он аккуратно, стараясь не посадить кляксу, вывел на листе новую строку.

«Гэлрэн огорчился, когда Элхэ не взяла его венок; разумом он понимал, что у него больше нет надежды на взаимность, но в душе еще надеялся на то, что когда-нибудь она все же ответит на ее чувство. Однако сердце Элхэ было отдано другому, и сама она в тот миг еще не знала, что пронесет эту любовь и память обо всем случившемся через века и тысячелетия…»




УПД: а, нет, сайт отвис. Так что кому удобнее читать с КФ, вот оно.

ficbook.net/readfic/3850262/10063402#part_conte...