жизнь и деятельность Дарриуса, началоДарриус был главой сейданского Сопротивления.
Многие считали его смутьяном и террористом, но для определенной части жителей Мира Порядка и даже людей из иных вселенных он был героем. Кто-то осуждал его, а кто-то, напротив, понимал, что поступил бы точно так же, как и он, если бы прожил его жизнь.
Дарриус родился в сейданской столице. Айна-Исен, прекрасный город в облаках, рай на земле, однако раем он мог показаться только случайному наблюдателю, заезжему страннику, который еще не успел разглядеть за красивой оберткой гнилую сущность. На деле, по мнению самого Дарриуса, весь этот райский город со всей его правильностью, симметричностью и красотой был местом еще более скверным, чем ад.
Итак, Дарриус родился. Как он потом сам говорил своим друзьям и соратникам, уж лучше бы он не родился, но в Мире Порядка категорически запрещено прерывать беременность, разве что по серьезнейшим медицинским показаниям. Правильно, женщины должны рожать пушечное мясо для сейданской военной машины или просто покорных граждан. Его родители поженились по решению властей, а перед этим один из чиновников Мира Порядка, изучив списки горожан, решил, что они друг другу подходят. Они не возражали и заключили брак в простой гражданской церемонии – пышные торжества в Сейдо были не приняты. Несмотря на то, что родители Дарриуса сами не выбирали себе супруга, жили молодожены вполне неплохо, и вскоре у них родился сын.
С детства Дарриус помнил, как вся жизнь его семьи подчинялась ряду правил и установлений, порой казавшихся ему совершенно бессмысленными. Например, Айна-Исен делился на несколько цветных секторов – улицы и части домов там были выкрашены в определенные цвета, и люди там должны были тоже носить одежду соответствующих оттенков. Нельзя было, например, надевать красную, если ты живешь в синем секторе. Тебе нравится красный цвет или не идет синий? Это никого не интересовало, главное – исполняй все предписания и делай, как велели. Нарушил установления? Отправляйся на несколько недель в тюрьму и подумай там как следует над своим поведением.
Весь день любого сейданца – от рядового гражданина до важного чиновника или даже главнокомандующего – был расписан по минутам, если даже не по секундам. Все твердо знали, во сколько им нужно встать, сколько времени потратить на утренний туалет, на завтрак, на дорогу до работы, как именно нужно себя вести в каком месте и с какими людьми и даже по каким дням и в течение какого времени им разрешена супружеская близость. Ты сделал что-то не так? Тебя обязательно ждало наказание – от строгого выговора и публичного порицания до тюремного заключения либо даже – в особо серьезных случаях – высшей меры.
Как правило, люди из других миров, услышав от Дарриуса о нескольких неделях тюрьмы, которые грозили жителям Сейдо за многие проступки, недоуменно пожимали плечами: подумаешь, чего тут такого страшного! Отсидел дней двадцать, тебя там еще задарма кормили, вышел на свободу да и пошел по своим делам. Сейданский повстанец, однако, злился: хорошо вам судить со своей колокольни, ничего-то вы все не знаете. Тюрьмы в Мире Порядка были весьма разнообразны по своему устройству; конкретно за вольности в одежде человека сажали в темную камеру – примерно три шага в длину и столько же в ширину, в углу туалет, окон и освещения нету – и там оставляли, лишь раз в день подавая еду через специальное открывающееся снаружи окошко в двери. Попробуйте не сойти с ума в таком заточении! К счастью, никто из родных и знакомых Дарриуса не нарушал установленную форму одежды, поэтому на его памяти не было ни одного случая применения такого жестокого наказания.
Впоследствии, гостя в Мире Хаоса, Дарриус был сильно удивлен, увидев, что хаоситы носили все, что им нравится, и никто их в этом плане не останавливал и не ограничивал; более того, у них в этом плане не существовало никакого регламента. В Сейдо, напротив, разные группы населения были обязаны носить предписанные им законодательно вещи: гвардейцы и стражники – определенного образца доспехи, надевать украшения или иные не предусмотренные уставом предметы одежды было нельзя. По нарядам простых граждан можно было легко определить, где человек живет, кем работает, состоит ли в браке. Как утверждали хаоситы, легче было перечислить, что в Сейдо делать можно, нежели запомнить все то, что запрещено. Сейданцам нельзя было громко разговаривать, путешествовать без предписания или разрешения властей или менять жилье по своему желанию – познакомившись с одним парнем из «Красного Дракона», Дарриус был потрясен его совершенно обыденным, с точки зрения жителей Земли, рассказом о том, как он купил квартиру. «У вас это разрешено?!» - изумился сейданский повстанец, а его собеседник посмотрел на него с более чем откровенным недоумением. На родине у Дарриуса дома предоставлялись государством, но при этом оставались собственностью Сейдо, и распоряжаться ими по своему усмотрению – купить, продать, подарить, обменять, сдать или подселить к себе родственников – жители не имели права.
Будущий глава Сопротивления не понимал всех этих многочисленных правил, законов, установлений и требований, при которых ему приходилось жить, но старался соблюдать их по мере возможности – меньше проблем. Как и все сейданские дети, он ходил в школу; посещение уроков было строго обязательным, равно как и приготовление домашних заданий. На занятиях мальчики сидели по одну сторону прохода посреди класса, а девочки – по другую; разговаривать на уроках, играть в школе в какие-либо игры, приносить с собой предметы, не имеющие отношения к учебе, категорически запрещалось. На большой перемене ученики ходили обедать в столовую. Стороннему наблюдателю такое зрелище показалось бы очень странным: по сигналу учителя школьники вставали со своих мест, не пихаясь, не шумя и даже не разговаривая, чинно становились в шеренгу попарно и вместе спокойно шли есть. В столовой каждый аккуратно брал поднос с тремя блюдами и напитком и садился за предназначенное для него место; никто не болтал, не хулиганил и даже не отвлекался во время обеда. К счастью, сейданцы были достаточно крепкими людьми и практически ничем не болели, поэтому учителю ни разу не пришлось наказывать кого-либо за непосещение занятия либо требовать с нерадивого ученика подтверждения крайне уважительной причины, по которой он не был на уроке.
Впоследствии, подружившись с людьми из Мира Хаоса и рассказывая им о своем детстве, Дарриус неоднократно слышал от них полные удивления фразы о том, что они не понимают, как сейданским школьникам и даже малышам, еще не посещающим учебные заведения, вообще разрешали играть. По правде говоря, он и сам плохо себе представлял, как ему и его сверстникам и в самом деле оставляли какое-то время на развлечения: ведь в школе они проводили от восьми до десяти часов в день. Всем детям – и дошкольникам, и тем, кто постарше – вменялось в обязанность по мере сил и возможности трудиться на благо общества: помогать по дому родителям, содержать в чистоте и порядке общественные места, убирать сады, выполнять различные поручения в школе. В соответствии с планом юным гражданам Сейдо время от времени предоставлялись также и личные часы для игр и развлечений, но и то – им строго запрещалось заниматься чем-либо бесполезным. Маленькие хаоситы, разумеется, тоже ходили в школу, но время от времени пару-другую уроков они могли и прогулять, если ученик болел, никто не требовал от него никаких справок и объяснений, а в плане развлечений и веселья их никто не ограничивал – дети не делают ничего вредного или опасного, ну и ладно. Хочешь – играй в нравящиеся тебе игры, читай, рисуй или просто бездельничай и валяйся на диване. Занятия сейданских малышей должны были быть только полезными, познавательными и направленными на то, чтобы развить у детей те или иные качества или способности; проводить время без толку не дозволялось.
Гром грянул, когда юному Дарриусу исполнилось одиннадцать лет.
Многодетные семьи в Сейдо были достаточно редкими – обычно у жителей Мира Порядка было два-три ребенка, не больше. Мать и отец будущего главы Сопротивления жили вполне хорошо и неплохо ладили, можно сказать, что даже любили друг друга; глава семьи работал финансовым учетчиком, а его супруга – в швейной мастерской. В один прекрасный день она поняла, что ждет второго ребенка; ее муж, узнав об этом, очень обрадовался. Будущая мать чувствовала себя вполне хорошо и продолжала заниматься обычными делами, однако как-то утром, собираясь на работу, она возилась с завтраком для мужа и сына и вдруг внезапно ощутила резкую боль внизу живота и вскрикнула, сгибаясь пополам. Отец Дарриуса едва успел подхватить жену – она упала без сознания ему на руки. Глава семьи был не силен в медицине, но прекрасно понял, что дело неладно – при нормальной беременности такого быть не должно. Маленький Дарриус был смертельно напуган; его отец уложил маму на кровать и твердо сказал сыну, что сегодня он по уважительной причине в школу не пойдет. Он велел ребенку остаться с матерью, а сам побежал за врачом. Жители Мира Порядка в основном были довольно здоровыми людьми, а умирали по большей части от старости либо от ран, полученных в сражениях с хаоситами, поэтому докторам редко приходилось сталкиваться с чем-либо иным, но случай с мамой Дарриуса как раз оказался исключением. К счастью, врач пришел довольно быстро, однако, к несчастью, он оказался не в состоянии чем-либо помочь бедной женщине. Мальчик держал ее за руку, сидя возле кровати; доктор осмотрел больную, подробно расспросил мужа о том, что произошло, и ему осталось только констатировать смерть, произнеся непонятные для дрожащего от страха школьника слова «внематочная беременность, внутреннее кровотечение» - мать Дарриуса умерла буквально через пять минут после возвращения мужа. Врач выразил свое сочувствие родным покойной, сожалея о том, что не смог ничего сделать, и позвал похоронную команду; несчастную женщину унесли, а ее муж и сын остались дома – в Сейдо не были приняты пышные погребальные церемонии с участием родственников, умерших или погибших тихо хоронили на специальных кладбищах за чертой города. Дарриус и его отец не плакали – они не умели плакать. Жители соседних миров искренне считали сейданцев бесчувственными статуями, неспособными проявлять эмоции или снисхождение к тем, кто попал в сложную ситуацию, но на самом деле они просто переживали все глубоко в душе – демонстрировать свои чувства у них считалось позорным. Они почти не говорили о том, что произошло – молча занимались своими обыденными домашними делами. Лишь единожды отец положил руку мальчику на плечо и горестно произнес:
- Держись, сын. У тебя могли бы быть братик или сестричка, но все так обошлось, что остались мы с тобой без мамы. Будь сильным.
Слова отца оказались пророческими: силы Дарриусу понадобились. Вечером того же дня в дверь их дома постучали. Отец решил, что это родители его покойной жены пришли к нему почтить память дочери, узнав о ее внезапной безвременной смерти, но на пороге он увидел четверых вооруженных гвардейцев.
- Будьте любезны объяснить, почему вы сегодня не явились на работу, а ваш сын – на занятия, - жестким тоном произнес один из них.
Глава семьи, который до того держался вполне мужественно, несмотря на смерть близкого и дорогого человека, как-то сразу сник, пропуская стражей порядка в дом, и принялся неуверенным голосом бормотать оправдания.
- У меня сегодня утром умерла жена, - виновато произнес он, - я могу предъявить вам справку от врача и от похоронной бригады…
- Я сочувствую вашей потере, - ледяным тоном сказал один из гвардейцев, - однако это еще не повод не являться на работу. Если бы вы сами умерли или серьезно заболели, тогда бы вы имели право так поступить. Более того, у вас есть сын, который обязан посещать школу, и вы должны следить за тем, чтобы он ежедневно ходил на занятия. В чем дело? Ваше поведение не только безответственно и аморально, но и противозаконно, а поэтому я вынужден вас арестовать.
Мужчина вздрогнул и снова принялся извиняться, обещая, что такого больше не повторится, и умоляя не отправлять его в тюрьму. Маленький Дарриус наблюдал за всей этой сценой с затаенным ужасом и надеждой: может быть, все обойдется?
- Я еще раз объясняю вам, хотя я и не обязан этого делать, - продолжил гвардеец, - смерть близкого человека, безусловно, всегда неприятна для любого из нас, однако это не повод перестать исполнять свой долг. Сегодня вы по причине того, что у вас умерла жена, не явились на работу и не делали то, что полагается. Возможно, по вашей вине в какие-нибудь отчеты вкрадется ошибка или они не будут сданы в срок. Это нарушит порядок. Завтра вдруг возьмет и умрет моя жена, и я тоже не явлюсь на работу и не выполню свой служебный долг, а какие-нибудь люди, нуждающиеся в мое й помощи и защите, погибнут, или где-то совершится преступление. Это тоже нарушит порядок. Разве это правильно? А послезавтра у учителя вашего сына умрет жена, он тоже не явится на работу и не научит детей тому, что они обязаны знать согласно программе. В итоге дети выйдут из школы неучами и не смогут хорошо работать. Поверьте мне, нам отнюдь не доставляет удовольствия вас арестовывать и судить, но закон есть закон, и вы его нарушили, а мы обязаны следить за тем, чтобы он соблюдался. Не волнуйтесь, о вашем сыне теперь позаботится государство.
Отец подошел к Дарриусу и крепко его обнял.
- Веди себя хорошо, малыш, слушайся старших, учись как следует. Я, к сожалению, вынужден пойти с этими господами, но я думаю, что это просто небольшое недоразумение и я скоро вернусь. До свидания.
Двое гвардейцев увели нарушителя закона, а двое других забрали с собой Дарриуса; вопреки заверениям отца, мальчик больше никогда его не видел. Его отправили учиться в закрытую школу, где готовили будущих гвардейцев; здесь у него в классе были одни мальчики, девочек в это заведение не принимали. Тут царила еще более жесткая дисциплина, чем в том месте, где он учился раньше; весь день курсантов был расписан буквально по секундам, никакого личного времени им не оставляли. Кроме изучения обычных предметов, которые преподавали во всех школах – математики, родного и иностранных языков, основ экономики, правоведения, естествознания и прочих – мальчики ежедневно занимались физической подготовкой, боевыми искусствами и владению оружием. Вместо обычных детских игр будущие гвардейцы посещали собрания, на которых им рассказывали о важной миссии жителей Мира Порядка, а те ученики, которые совершали какой-либо проступок, должны были непременно публично признаться в нем всем своим учителям и товарищам. В отличие от обычной школы, где мальчик отделывался обычным общественным порицанием и торжественным обещанием больше так не делать, в этом заведении курсанту следовало серьезно подумать над своим поведением и осознать, почему его поступок является плохим. Помимо чистосердечного признания и раскаяния в содеянном, ученик должен был подробно разъяснить, какие последствия может повлечь за собой конкретное действие и почему оно служит плохим примером для его товарищей. Сам Дарриус старался в точности соблюдать внутренний распорядок учреждения – все-таки лишние проблемы ему были опять же не нужны, и с ним таких неприятностей не происходило, но он хорошо запомнил, как некоторые его одноклассники выходили во время собрания к доске, держа в руках тетрадку с заметками, и принимались подробно расписывать, в чем их угораздило провиниться.
- Я, курсант Имэру, хочу признаться своим наставникам и товарищам в одном крайне скверном и безответственном поступке, - начал один юноша. – Вместо того, чтобы думать об учебе, своей будущей службе и благе Мира Порядка, я в перерыве между занятиями разговаривал во дворе школы с девушкой-штукатуром, которая ремонтировала стены здания. Почему мои действия не являются правильными и хорошими? Во-первых, потому, что я пока что еще слишком молод, чтобы думать о создании семьи. Сейчас я должен прежде всего думать об учебе и о том, чтобы хорошо сдать экзамены, поступить в Академию и стать полезным своему родному миру. Во-вторых, я подаю этой девушке ложную надежду, ведь шанс на то, что она станет моей женой, крайне мала, потому что она сильно меня старше, я еще учусь, а она уже работает. Кроме того, зачем вызывать у себя лишние эмоции? Это может плохо сказаться на производительности нашего труда: вместо того, чтобы заниматься полезным делом, мы будем увлекаться любовными переживаниями, из-за чего пострадают наши учеба и работа…
Дарриус несколько недоумевал, наблюдая за такими сценами: в общем-то, он был согласен с тем, что курсанту, который еще не закончил свое обучение, и в самом деле рановато думать о любви и создании семьи, однако почему простую беседу с девушкой нужно непременно рассматривать именно в таком контексте? Если Имэру разговаривал с той работницей, из этого отнюдь не следует, что он в нее якобы влюблен или даже вообще имел такие мысли, может быть, что разговор – это просто разговор, и не более того!
Каждые полгода ученики сдавали экзамены; некоторые из них отсеивались, их по тем или иным причинам признавали негодными к несению военной службы и переводили в более легкие школы с менее высокими требованиями, где учили другим профессиям. Те же, кто оставался, мечтали сдать выпускные и вступительные экзамены и попасть в сейданскую Академию, откуда выпускали высококвалифицированных и прекрасно подготовленных гвардейцев. В итоге туда попал и сам Дарриус; этим учебным заведением руководил сам Хотару – главнокомандующий Мира Порядка, прославленный воин, прекрасный управленец, про которого поговаривали, что со временем он непременно станет единоличным правителем Сейдо.
Юноша прилежно учился и закончил Академию с отличием, после чего был торжественно принят в ряды сейданских гвардейцев. Получив новые доспехи, форму и оружие, он со своими товарищами какое-то время патрулировал улицы Айна-Исена и следил за тем, чтобы никто не нарушал многочисленные законы. По большей части все обходилось без неприятных эксцессов, но пару раз ему пришлось арестовать несознательных граждан. Своего первого правонарушителя он запомнил хорошо: это был совсем еще молодой парень, который нарушил комендантский час, потому что влюбился в соседскую девушку и провел слишком много времени у нее в саду, за разговорами с ней не заметив, как стемнело. Точно так же, как и отец Дарриуса в свое время, этот мальчишка принялся умолять не арестовывать его и твердил, что такого больше не повторится, но старший смены холодно ответил, что закон есть закон – раньше надо было думать и внимательно следить за временем, а не поддаваться ненужным эмоциям. Теперь Дарриус прекрасно знал, что даже если стража считала действия нарушителя закона не такими уж страшными и ужасными, никто не имел права отпускать его или выказывать жалость и сочувствие: правила есть правила, а если отпустишь арестованного – сам окажешься на его месте. С одной стороны – чего тут такого: юноша нарушил комендантский час, задержавшись у любимой: в общем-то, ничего непоправимого не случилось, и можно было бы для первого раза ограничиться устным предупреждением. С другой – уступишь в малом, и Мир Порядка скоро превратится в Мир Хаоса, где все приходят домой, когда им вздумается, и никто никому ничего не говорит. Что стало с тем парнем, Дарриус не знал: он просто отвел арестованного в тюрьму, отчитался в проделанной работе и отправился дальше выполнять свои обязанности.
Будущий глава Сопротивления жил так день за днем, год за годом. Каждое утро он вставал, заранее зная, сколько времени он потратит на умывание, переодевание, уборку постели, когда и с кем пойдет на службу, чем будет заниматься в течение рабочего дня.
У него не было выходных: в Сейдо их вообще никогда не было – за исключением редких общегосударственных праздников, но и те были расписаны по минутам для каждого гражданина Мира Порядка.
У него не было своего дома или квартиры: он жил в отдельной комнате в общежитии для гвардейцев, пока что еще не имеющих своей семьи. Когда ему придет время жениться, государство выделит ему отдельное жилье.
У него не было девушки: ему было некогда с кем-либо знакомиться или тем более встречаться. По большей части все жители Сейдо вступали в брак не по любви, а по указанию властей, хотя, согласно закону, желание самого гражданина избрать себе в супруги какого-то конкретного человека принималось во внимание. Такие исключения, конечно, бывали, но достаточно редко, поэтому Дарриус не особо и думал о женитьбе: когда придет время, его вызовут к чиновнику, ведающему вопросами бракосочетания, и подберут ему достойную вторую половину.
У него не было родных и близких.
У него не было вообще никакой личной жизни как таковой: ни знакомых, ни друзей – только боевые товарищи.
У него не было увлечений.
У него не было свободного времени.
У него не было возможности самостоятельно выбирать что бы то ни было: нравящуюся ему одежду, место жительства, работу – Мир Порядка сделал все это за него.
Однако в один прекрасный момент все изменилось.
Дарриус к тому времени уже успел получить офицерское звание, и главнокомандующий считал его надежным и ответственным человеком. В Сейдо внезапно обнаружились лазутчики из Мира Хаоса, и Хотару, вызвав Дарриуса и еще нескольких гвардейцев к себе, дал им важное поручение проследить за хаоситами и, если это окажется возможным, пробраться в их мир и выяснить, каковы вообще их планы.
Дарриус был отважным и находчивым человеком. Ему пришла в голову идея: переодеться обычным хаоситом, отправиться во вражеское гнездо, сойти там за своего и все разузнать. Хотару одобрил задумку своего гвардейца. Многим жителям других миров она могла бы показаться совершенно обычной, простой и заурядной – кто из землян или черных эденийцев еще в детстве не слышал о таком или не читал в книгах! – однако тут большую роль играл менталитет жителей Мира Порядка. Многим из них, воспитанным согласно принципам идеальной организованности и точности, одно упоминание о хаосе внушало такой ужас, что они боялись даже упоминать о нем, не говоря уже о том, чтобы добровольно отправиться в мир, населенный их заклятыми врагами. Однако Дарриус решился на это и, облачившись в некрасивую потрепанную одежду и криво обрезав волосы, пошел на разведку.
К счастью, его не разоблачили: он сошел за настоящего хаосита.
Несколько дней он бродил по Миру Хаоса: смотрел, слушал, наблюдал, вникал в происходящее и пытался понять, как живут недруги Сейдо, которыми в Мире Порядка пугали не только детей, но и взрослых.
Он узнал, что живут они вполне неплохо.
Хаоситы оказались довольно приветливыми людьми, хотя многое, что они делали, казалось Дарриусу непонятным. Никакого распорядка дня здесь не было: каждый жил как хотел и как ему было удобно. Все работали, когда им нравилось, приходили домой, когда пожелают, и занимали свободное время тем, что было им по душе. Единственным правилом, которое здесь действовало, было – не вредить и не мешать другим.
ficbook.net/readfic/715075/4877170#part_content